тебя обижать. И я ведь именно с тобой.
– Я счастлива уже этим. – Смиренную кротость она сыграла фальшиво.
Её фальшь заставила его прекратить эту дешёвую мелодраму и напомнить ей о реальности:
– Я не хотел бы ограничиваться такой малостью.
– Конечно, нет! – Она улыбнулась и взяла его за руку. – Я тоже этого совсем не хочу.
Только на следующее утро, уже заметив в офисе её мелькнувшую пышногрудую фигуру, он вспомнил, что так и не узнал её настоящего имени. Хотя какая разница? «Ляля» – и «Ляля», для одноразовой ночи довольно и этого.
Домой Андрей возвращался на подъёме: с Белкиным все инвестиционные вопросы решились положительно, Михаил Андреевич был расположен благостно и передал Нечепоруку свой сердечный привет вместе с пожеланиями непременных скорых успехов. А главное, освободившись от дел, Андрей зашёл в ювелирку и купил Элле подарок – кулон в виде изумрудного трилистника на тонкой и длинной, оригинального плетения цепочке. Купил не по причине чувства вины из-за «Ляли»: он ведь даже не увлечён ею, а значит, это вообще не измена. И не ради Эллиного гарантированного прощения – чёрт с ним, с этим прощением, он сам попросит о нём Эльку, раз для неё это так принципиально. Он купил кулон просто чтобы порадовать её: ей так нравятся нарядные драгоценные безделушки! Она и его самого приучила к золоту, ещё в первый их совместный год подарив ему в День рождения часы с золотым браслетом, которые он носил и сейчас. Она, конечно, вредина, и вертихвостка, и капризница, но всё равно ведь она – его Элька! И он, наверное, иногда заслуживает её вздорности и капризов.
Светило солнце, в салоне машины играла музыка, что-то из «альтернативного рока», он скачал себе недавно, и настроение у него было, как эта динамичная музыка с её рваными ритмами: такое же свободное, беззаботное и рваное, полное страстной энергии. Такое, что даже самому хотелось напевать – если, конечно, вообще можно напевать под «альтернативу». «Я становлюсь как Аркадий», – весело усмехнулся Андрей: Нечепорук нередко пел в хорошем настроении. Основную часть пути он уже преодолел, до дома оставалось каких-нибудь часа полтора, не больше: объехать по кольцевой областной центр, потом ещё чуть-чуть – и всё. А дальше дом, Эля, его ей подарок… И её русые волосы, обещание в глазах, жаркие объятия, ласковые руки… Андрей сам не понял, что произошло дальше: то ли он слишком увлёкся мысленным рисованием картин, то ли на мгновение отключился, потеряв бдительность, но только вдруг увидел прямо перед собой тёмно-синий грузопассажирский фургон, летящий прямо на него. Ещё долю секунды назад его здесь не было, даже не было ничего его предвещающего. А теперь, сметая все правила – дорожного движения и здравого смысла, – оказался перед ним, вынесенный со встречной. И ещё через одну долю секунды должен был протаранить его серебристую «мазду». Андрей испытал ужас чего-то, надвигающегося неотвратимо и страшно. Ужас возможной гибели – совершенно ни на что не похожий, тёмный, сжимающий в оцепенении, идущий откуда-то из спинного
