горные лагеря. Поэтому ему постоянно нужно было, во-первых, быть начеку, а во-вторых, совершать большие обходные маневры, чтобы не выдать себя. Сомнений по поводу опасности такой встречи у него не было. Неоценимую помощь ему оказала выучка десантника, которую он получил в армии. Кто мог предполагать, что эти навыки ему когда-нибудь пригодятся, ведь он фактически оказался в районе боевых действий! Он наблюдал, как по тропам двигались караваны с оружием и боеприпасами, редко, но все же пролетали вертолеты без опознавательных знаков. Поэтому Константин не мог идти так, как ему было нужно, он сворачивал на окольные пути, а потом искал прежнюю дорогу, продирался через непролазные дебри, болота, заросли колючего кустарника, то есть фактически двигался по пересеченной местности, опасаясь столкнуться на тропах с представителями одной из воюющих сторон. Случись такое, его бы приняли за лазутчика и он ничем не смог бы оправдаться.
Однажды Константин увидел группу людей из десяти человек, которые шли в его сторону. Он, конечно, мог просто спрятаться в лесной глуши, но дело в том, что с ними были собаки. А это значит, что четвероногие могли взять след и вывести на него. Неподалеку в ущелье протекала небольшая горная река – туда и спустился странник и пошел по воде. Встречались такие места, где ему, по сути, приходилось плыть. Вода была темной и обжигающе холодной. Вот после этого он и почувствовал себя плохо.
Уже неделю его лихорадило и мучила острая боль в животе. И Константин понял, что просто-напросто загнал себя, как загоняют лошадь, когда от нее требуют то, что выше ее сил. Но самое скверное было в том, что к путнику пришло наконец осознание: он заблудился окончательно и теперь вряд ли найдет дорогу обратно, а тем более к старцу Нектарию.
Эту ночь Константин спал на земле в углублении, прикрывшись листьями. Утром он решил вновь идти, но не смог подняться. От отчаяния он закусил сухие, потрескавшиеся до крови губы, и у него потекли слезы.
Он лежал на спине и смотрел на высокие кроны дубов и буков, на куски прозрачного голубого неба, проглядывающие сквозь листву. По небу тихо плыли облака. В траве стрекотали кузнечики, божья коровка ползла по его руке. Пахло мятой и чабрецом. Неужто я останусь здесь навсегда? Перед глазами Константина вдруг встали его исчезнувший сынишка и Мария. Потом он вспоминал свою прежнюю жизнь: и светлое, и темное. И вдруг то, что казалось ему прежде плохим, сейчас, в настоящих условиях, стало выглядеть пустяком. «Отчего жизнь устроена так, – думал он, – что тогда это казалось важным, скорбным, тяжелым, а сейчас потеряло свой мрачный смысл? Неужели человеку нужны такие переживания, испытания и страдания, чтобы понять, насколько он был счастлив?! Почему я не понимал, что каждый день моей жизни, какой бы он ни был, – уже счастье, уже благодать, за которую нужно благодарить Создателя?»
Константин стал постепенно прокручивать всю свою жизнь и находил все больше и больше таких моментов, за которые ему сейчас было горестно и стыдно, ибо он видел, сколь ничтожны были его
