мертвой хваткой. Даже, наверно, синяки останутся.– Из-за какой-то девчонки мне весь вечер пришлось отвечать на тупые вопросы про жену?! Вместо того, чтобы обсуждать дальнейшее сотрудничество! Ей я обязан тем, что во мне засомневались, как в надежном партнере, и не захотели заключать сделку?
Под конец Виктор орет так, что у меня закладывает уши. Страх Таи передается и мне, и в какой-то момент я начинаю бояться, что муж меня ударит. Он близок к этому.
Да, он говорил, что этот ужин важен для него. Но он и не настаивал сильно, потому что знал, что я запросто могу задержаться на работе. Виктор всегда относился к этому нормально. Да, ворчал порой, но и только.
С чего вдруг сейчас-то так сорвался с цепи?!
– Послушай, успокойся, – осторожно касаюсь ладонью его тяжело вздымающейся груди. – Дай мне все объяснить…
– Что ты мне объяснишь?! Что, Влада?! Как променяла мужа на чужого ребенка?! В то время, когда давно могла бы родить своего!
Эти слова имеют эффект разорвавшейся бомбы. Оглушают и лишают ориентации.
Пошатываюсь, как от удара хлыста. Виктор безжалостно ударил наотмашь. В самое сердце. И вскрыл рану по старым швам, разорвав сердце на куски.
Муж знает, как эта тема болезненна для меня. Как я реагирую и почему обхожу ее стороной.
Но все равно жестоко убил меня одними лишь словами.
– Вот и живи теперь с чужим ребенком! – напоследок небрежно бросает муж, не дав мне даже возможности объясниться. Выходит из квартиры, оглушительно хлопнув дверью. Похоже, и в нашу с ним семейную жизнь тоже.
Сколько-то времени я так и стою неподвижно, прислонившись к стене. Дышу так, как учил психотерапевт, чтобы не свалиться в истерику. Потому что на периферии сознания бьется мысль, что рядом ребенок, за которого я несу ответственность. Пусть он и чужой.
Тая выбирается из своего укрытия, встает передо мной и обнимает за ноги, утыкаясь личиком в живот. И стоит так, молча оказывая поддержку.
– Пойдем, солнышко, попробуем позвонить твоему папе еще раз…
Но и тут удача нам не улыбается. Номер по – прежнему недоступен.
И у Таи начинается самая настоящая истерика.
– И что делать? Где мой папа?!
– Не плачь, солнышко. Давай мы с тобой спать ляжем. Как бы то ни было, завтра нам с тобой все равно идти в школу. Твоя учительница должна была сообщить в полицию, они наверняка уже ищут твоего папу.
Мы вместе, как будто настоящие мама и дочка, чистим зубы, переглядываясь в зеркале.
Я стелю постель, и перед сном Тая уговаривает расчесать ей волосы и спеть колыбельную.
– Влада Игоревна, не уходите. Полежите со мной. Мне очень страшно. Вдруг тот дядя вернется…
Я не могу отказать ребенку, тем более, она сегодня пережила столько стресса. Поэтому с бешено колотящимся сердцем я ложусь рядом с Таей. Я только полежу, когда она уснет, я уйду в гостиную…
Но утром я обнаруживаю себя крепко обнимающей чужого ребенка. Спросонья мне даже кажется,
