предложил поддержать Германию, как наших давних партнёров. Упомянул и о том что я и многие мои предки тесно связаны родственными узами с уважаемым партнёром. И учитывая всё вышеизложенное, он предлагал отправить Германии танки, оружие, военные самолёты и другую технику, чтобы поддержать их в трудную минуту и дать им возможность выстоять под натиском опасного и жестокого врага.
Плавали уже, знаем… Я ни на секунду не забываю, чем это может обернуться. Мы им танки и самолёты дадим, а потом они с этим вооружением на нас и нападут. Нет уж! Нет у меня доверия вообще к европейской части нашего континента, ни к одному из них. Как показывает история, стоит только нам влезть, и мгновенно объединяются, лишь бы Россию куда подальше выдавить. Нечего нам там делать. И нашей технике военной тоже там нечего делать. И солдатам нашим там тоже нечего делать. Вот когда они на нас пойдут – тогда мы им и дадим. И оружие, и технику, и боеприпасы. Вернее не дадим, а применим по назначению.
Стоило мне дать жёсткий и бескомпромиссный отказ, как льстивая улыбка стёрлась с лица Аристарха. Он попытался было что-то мне возразить, но я уже порядком подустал и сделал такое лицо, что было очевидно: если он сейчас не отстанет, я просто вытолкаю его из кабинета или попрошу охрану вышвырнуть его, и не посмотрю, что он министр.
«Ага», – думал я, когда Аристарх покинул кабинет. – «Даже если у нас есть такие средства, мы уж точно не можем себе позволить кормить европейских коллег. Они и так последние три столетия за наш счёт существуют, ещё и понукают какие мы нехорошие. Ну их!»
Надо бы Аристарха отправить на переговоры, по этому вопросу, к военному министру. Каждый военный министр хуже прапорщика. Я уже честь познакомиться со Сбруевым Виктором Давыдовичем. Он быстро найдёт тысячу причин, почему нельзя отдавать, или помогать коллегам. Более того, предложит множество аргументов, как оттяпать под шумок какой-нибудь кусок территории или техники у европейцев, пока они между собой грызутся.
Я даже усмехнулся, вспоминая, как Аристарх убеждал меня, приводя как аргумент то, что он дипломат со стажем, и точно может заверить – такой шаг принесёт нашей стране выгоду и пользу. А я, как историк из двадцать первого века, знающий как нам Европа обычно «платит», скажу просто: «Шиш им!».
Следующим гостем, посетившим меня, был некто Владислав Старновский. Я попытался собрать побольше информации перед встречей, потому как, никакой чин этот мужчина не занимал. Как я понял, он был кем-то вроде магната или олигарха, если называть его терминологией из двадцать первого века.
Ко мне в кабинет ввалился, будто медведь, огромный широкоплечий детина с не менее широкой улыбкой во все тридцать два зуба. Он будто нарочно пытался продемонстрировать весь свой зубной состав.
– Александр Борисович, – протянул он разведя руки в стороны, будто пытаясь меня обнять. – Примите мои глубочайшие соболезнования, – сказал он, хотя его широкая улыбка говорила, что он совершенно ни о чём не сожалеет и не соболезнует. – А также примите мои поздравления
