вы, – надулась ведьма.
– Ягд, ну не кипятись. Мы же не со зла, – миролюбиво улыбнулся сирин.
Мирослава по обыкновению чашку взяла и к губам Добрана поднесла.
– Спасибо, – поблагодарил он и сделал глоток.
Поскольку вместо рук у него крылья были, то чай из кружки было пить крайне не удобно. Да и необходимости в человечьих напитках, да блюдах для сирина не было – он пил за компанию, да пару раз из интереса диковинку пробовал. А так сирины больше существа духовные нежели физические, да благодаря магии существуют, так что до пищи им обычно нет дела.
– Вот я не понимаю, как ты без рук уживаешься, – Ратибор на крылья друга посмотрел.
– А я не понимаю, как вы без крыльев живете, – парировал сирин.
– Тоже верно, – согласился волкодак.
Они сидели, чай попивали, да байки старые друг-другу рассказывали – кто, что от людишек случайно в лес забредших услышал, кто от Мары, а кто и вовсе выдумал. И все было прекрасно, пока в сирин в один миг не напрягся.
– Не знаю, стоит ли портить хороший день… – вдруг резко стал серьезным Добран.
Он тяжело вздохнул.
– Мара просила…
– Опять?! – чуть ли завыл Ратибор, вспоминая, как сирин свой возраст раскрыл.
– Извини, – сирин глаза в пол опустил, – Так вот… Мара просила…
– Слушай, а может ты сразу все, что “Мара просила” расскажешь? – немного раздраженно спросила Ягда.
– Это последнее. В общем, Мара просила…
– Еще чайку? – невинно предложила навка, поднося чашку к устам Добрана.
– Вы снова издеваетесь? – он обиженно засопел.
– Так это ты никак закончить не можешь! Все “Мара просила”, да “Мара просила”… Еще и обижаешься… – возмутился волкодак.
Сирин глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
– Мара просила… – вновь было начал Добран.
– Мы уже поняли, что “Мара просила”, давай дальше! – поторопила его Ягда.
– Мара просила… – сердито повторил он.
– Чайку? – Мирослава все еще держала его чашку.
Ягда с Ратибором переглянулись и заржали похлеще коней.
– Так и знал, что издеваетесь, – сирин хотел возмутиться, но губы раздвигались в предательской улыбки, – Мара просила не говорить вам, пока не подрастете.
Смех резко стих.
– О чем? – ведьма напряглась.
– Видишь ли… Магия иной становиться… Мара это давно замечать начала, я лишь недавно.
– Что это значит?
– Когда я был птенцом, она была яркой, пестрой… Сейчас она словно выцветает, становиться блеклой, серой, чуть ли непрозрачной, – сирин глаза закрыл, будто что-то себе представлял.
– Хочешь сказать, что магия исчезает? – с дрожью в голосе вымолвила навка.
– Не знаю… Не думаю, что исчезает… Скорее именно иной становится, – задумчиво
