Заработать, – улыбнулся вдруг дядя Боря.
– И... как?
– Георгий Викторович, ведь вы человек неглупый. Начитанный, эрудированный. Я каждый раз слушаю вас с истинным наслаждением. Неужели вы всерьез полагаете, что все эти люди ценят ваши усилия? Я имею в виду тех, для кого вы так стараетесь. Вспомните сегодняшнюю публику. Кто-нибудь поблагодарил вас за интересный рассказ? А ваше руководство? Давно оно говорило, что ценит вас? И как часто поощряло? Кстати, вы великолепно знакомы с творчеством художников-передвижников.
– Это тема моей диссертации, которую я все никак не напишу.
– А хотелось бы?
– На свете очень мало людей, которые занимаются тем, чем им хочется, – осторожно сказал Голицын.
– Все правильно. Они зарабатывают деньги, чтобы оставить, в конце концов, работу, которая не приносит им морального удовлетворения, и уходят на покой, дабы дать пищу своей душе. Я вовсе не имею в виду пенсию. Живя на пенсию, о душе не очень-то думаешь, все заботы только о хлебе насущном, – ворчливо сказал старичок.
– Не похоже, что вы живете на пенсию, – усмехнулся он.
– Под рыбку, Георгий Викторович? – подмигнул ему дядя Боря, подняв свой бокал.
– Как-то не клеится. Я вас зову дядей Борей, а вы меня Георгием Викторовичем. Тогда уж племянничек.
– А мы с вами еще не совсем в родстве, – намекнул дядя Боря. – Породнимся окончательно, когда вы примите мое предложение...
– Что за предложение? – деловито спросил он, отведав котлет из медвежатины.
– Если вы найдете способ, как изъять картину из фонда, я вам обещаю гарантированную ее реализацию.
«Вот оно!» Сердце екнуло. Неужели Серафиму нашлась замена?
– Кто вы? – спросил он в упор.
– Вы хотите взглянуть на мой паспорт? – ехидно осведомился старичок.
– Не валяйте дурака. За каким чертом мне ваш паспорт? Даже если он и не фальшивка. Вы предлагаете мне провернуть аферу с музейным фондом. Почему вы уверены, что я соглашусь? И почему именно я?
– Советуете завербовать одну из музейных старушек? Старость рассеянна, мой дорогой племянник, и потом, есть дети, внуки. Старость не только рассеянна, но и болтлива. И у нее много страхов.
– А как же вы?
– Я одинок. Была жена, но она умерла. Я вам уже говорил.
– И все-таки кто вы?
– Начнем с того, кто вы. Здоровый детина, не думайте, что я не заметил под вашим мешковатым костюмом стальные мускулы. Вы с легкостью поднимаетесь по самым крутым лестницам и носитесь по залам, как, извините, конь. Из группы уже и дух вон, а вы свежи, словно майская роза.
– А вы наблюдательны.
– Что вас держит в музее? Уверен: у вас давно уже есть план. Но вы не знаете, куда девать украденное. Я беру на себя эту проблему. За известный процент, разумеется. Вы добываете картину и привозите ее в Москву. Мы договариваемся о цене, я через день-другой приношу вам деньги, и мы расстаемся до следующей сделки. И не берите всем известные шедевры. Не надо жадничать. Лучше брать
