Вы три моих друга ушли раньше меня! Ка жить дальше? Ужас! Если бы все это произошло где-нибудь в Чернобыле или на поле боя, во время атаки, было бы ясно и главное – было бы горько, а здесь в мирное время, умереть от банального инсульта в 59 лет, просто не укладывалось у меня в голове. Но селяви! Мне очень их не хватает, особенно мудрого и надёжного Володи Морозова! Вот уже более десяти лет моих друзей нет рядом. Эти люди настолько сроднились со мной, что стали частью меня. Мне никак не удаётся их забыть и садясь за праздничный стол я первый тост всегда поднимаю за них.
Сашка Борода
Наша автомобиль мчится по ночной, слегка мокрой загородной трассе, на спидометре около сотни. За рулём «Нивы», чуть подавшись вперёд и неестественно ровно выпрямив спину, сидел ещё один мой друг детства, Сашка Борода. С ним я познакомился ещё до встречи с моими тремя друзьями, когда нам было лет по двенадцать. Он смотрел, чуть прищурившись, на мелькающие в свете фар толстые стволы карагача, отдалённо напоминающие спины крепких мужчин, облачённых в тёмные телогрейки. На блестящую от дождя дорогу и лениво провожал взглядом судорожно дёргающиеся по лобовому стеклу щётки очистителей. Время от времени он отрывал руку от баранки и прикасался ею к глазам, ночь была – хоть глаза выколи.
Часы показывали половину второго ночи. Редко, с притушенными фарами, проносились встречные автомобили. Слепящий свет встречных машин лишь чуть разрезал ночную мглу и на недалёкое расстояние прорывал стену дождя. Санек увидев сполох света, предупредительно убирал дальний свет, но скорость при этом не сбавлял. То же делали и водители встречных машин. Он от рождения был неразговорчив и редко болтал по пустякам. Это качество характера многим не нравилось, но мне, вот уже много лет, было по душе это редкое качество. Он как бы своим поведением утверждал, что не надо лезть в душу человеку, у которого и так на душе кошки скребут.
Воистину, люди ночью становятся обходительными и малоразговорчивыми, страх темноты притупляет до рассвета желание болтать по пустякам. Санек никогда не страдал словесным поносом. Говорил редко, но всегда прямо без обиняков и только по делу. Если он сказал моей жене в 1991 году, что больше с ней за один стол не сядет, так и не садился до конца своей жизни. Вызывал всегда меня по телефону, но домой к нам больше не заходил.
Моя жена (уже бывшая) никогда не понимала моей дружбы с этими ребятами, ей было неведомо, что друг или подруга – это универсальная отдушина, где все мы могли общаться на равных. Она никогда не понимала, что если твой муж с кем-то дружит кроме тебя, не надо на него обижаться и ставить вопрос ребром – я или они! Это не значит, что я относился к ней хуже, это значит, что у меня широкая и добрая душа. И там хватит места для всех и для жены тоже! Я пытался ей помочь, разобраться в себе и в наших отношениях, но уперся в глухую стену. Я пытался ей дать понять, что если у меня есть настоящие и верные друзья, то их необходимо беречь. Ведь настоящая дружба, в нашей жизни, к сожалению огромная редкость.
И если мне посчастливилось обрести
