кто-то прямо на своих постах.
Олег вбежал в палату, Лиза обеспокоенно встала около Леры, которая больше не двигалась и не отзывалась. Он осторожно взял ее запястье, измеряя пульс, пальцами приоткрыл сомкнутые веки и посветил в них фонариком, выскочил и вернулся в палату с двумя шприцами, в одном было обезболивающее, в другом общеукрепляющее, ввел их оба в вену Лере. Потом приподнял девушку и положил ровно на кровати.
– Ты с ней спала что ли? – спросил он дочку, которая так и стояла рядом.
– Угу, она вроде хорошая… – ответила Лиза, – она поправится?
– Конечно, поправится, – мужчина потрепал девочка по голове, прижавшись губами к ее прохладному лбу.
– Мы скоро пойдем домой?
– Малышка, я пока не смогу пойти домой… Буря немного поутихла, я позвоню твоей бабушке и попрошу, чтобы она тебя забрала, хорошо?
– Я хочу остаться с тобой!
Он присел на корточки:
– Ну ты же понимаешь, что будешь мешать… Видишь, сколько пациентов? И всем нужно помочь!
– Ты знаешь, что я мешать не буду, я могу помогать!
– Я буду переживать, что не смогу следить за тобой! Понимаешь? Мне будет спокойнее, если ты будешь с бабушкой! Пожалуйста, согласись поехать к ней ради меня!
Лиза посмотрела на него исподлобья, взвешивая ответ:
– Хорошо…
– Вот и славно!
Олег взял дочку за руку, и они вышли из палаты. Делая уколы девушке, он вспомнил страшные шрамы на ее спине. Когда он их увидел, у него не было времени даже задуматься о природе их появления. Теперь же он ломал голову, пытаясь понять, где можно было их получить. Вернее, кто мог ей их нанести…
Мужчина оставил дочку в ординаторской на том диване, на котором спал сам, и ушел в палату реанимации, там было две койки, обе занятые пострадавшими. Кислов Вадим Викторович, кардиолог, дремал в кресле около письменного стола, стоявшего в углу, но открыл глаза, как только Олег появился.
– Вадик, ну как тут? Нужна помощь?
– Да пока нет…
– Иди поспи нормально в ординаторской, я подменю тебя, – он говорил еле слышным шепотом, чтобы не потревожить сон пациентов.
– Можешь не шептать… Один в коме, – он кивнул на мужчину, на котором и живого места не было, все лицо и шея, торчащие из-под тонкого одеяла, покрыты синяками и гематомами, – а вторая под такой дозой обезболивающего и снотворного, что и пушкой не разбудишь…
– Так может тогда не стоит сидеть тут…
– Стоит! Если переживет ближайшие несколько часов, – он снова кивнул на мужчину, – может, и выкарабкается.
– Больше нет пострадавших, судя по тишине?
– Вроде нет… А тебе мало?
Олег со злостью посмотрел на него, тогда Вадим отвернулся и вздохнул:
– Извини… Тяжелая ночка!
– Между прочим, я был здесь же!
– Я же сказал, извини!
– Ладно,
