да ещё и на том же самом месте нелегко.
Как бы я ни успокаивала себя и ни накачивала умными мыслями и рассуждениями о здравом смысле, я прихожу в жуткое волнение, когда Рыков появляется в приёмной.
Он входит уверенной походкой, на мгновенье замедляет ход, мельком оглядывая собравшихся, и идёт к своему кабинету. При его появлении я встаю из-за стола и чуть краснею, не зная, как справиться с волнением.
– Доброе утро, Роман Григорьевич.
Он молча кивает и на меня даже не смотрит. Ну конечно… Рыков скрывается за дверью, а я начинаю готовить кофе. Через минуту щёлкает селектор и раздаётся его строгий голос:
– Дарья, зайди ко мне, пожалуйста.
Не Розанова, а Дарья? Да ещё и пожалуйста? Ох, не нравится мне это… Я беру в руку чашку и захожу в кабинет. На трясущихся ногах, с молотящим сердцем и внезапной сухостью во рту.
– С начальником отдела безопасности разобралась? – спрашивает он, глядя в бумаги.
– Пригласила к одиннадцати, сказала, чтобы доклад подготовил.
– Сама разберись.
– Поняла.
Он отрывается от бумаг и смотрит на меня в упор. Спокойно, строго, с превосходством. В общем, как всегда. Ну и хорошо… Я чуть выдыхаю и немного успокаиваюсь.
– И вот этих ходоков в приёмной не собирай, перенаправляй к соответствующим руководителям.
– Там только руководители, Роман Григорьевич.
– Всё равно. Я не народный целитель, чтобы ко мне очереди выстраивались.
– Хорошо.
– Ты с Лозманом работаешь по моему заданию?
– Да, конечно. Мы уже серьёзно продвинулись, и к установленному сроку всё будет готово.
Он одобрительно кивает. Это уже выглядит странным. Никаких подначек, оскорблений и грубостей.
– Ты кофе-то поставь. Чего держишь? После планёрки соедини меня с Лыковым из администрации президента.
Я такого не знаю и немного теряюсь.
– Какого президента?
– Байдена, блядь. Ты президента нашего не знаешь? Хорош тормозить, Розанова. Найдёшь телефон администрации, там тебя переключат куда надо. Скажешь, помощница Рыкова.
Ну вот, выходим на обычную орбиту. А то даже странно было. Он встаёт из-за стола и подходит ко мне. На нём белая рубашка, облегающая тело, ворот расстёгнут и узел галстука немного ослаблен. Он высокий, сильный и от него очень приятно пахнет. Его глаза сегодня идеально синие и вместо острого льда и враждебности в них пляшут ироничные огоньки. Но это всё очень плохо для меня. Зачем он встал?
– Ну ты чего такая напряжённая, Розанова? Поставь ты свой кофе.
– Роман Григорьевич… – начинаю я, не зная как правильно выразить свою мысль.
– Ну? – чуть улыбается он, что совершенно сбивает меня с толку.
– Я хотела сказать, что вчерашний… инцидент… Это… Надеюсь, это просто нелепая случайность, которая
