челюсть клацнула, как мышеловка захлопнулась.
– Ух, – выдохнул он, просаживаясь, дух за малым не испустил.
Тяжело опустился, уселся на дорогу и схватился за голову – знаю я чего схватился, гудела у него кукушка знатно. Обычно такими нежданчиками спать отправляют, аля «спокойной ночи, малыши». Но этот мажорчик оказался не пробит и очень похоже, что прежде кулака не нюхал, а челюсть у не пробитых ребят куда крепче, чем у спортсменов. И на первых порах держит все, что в нее летит.
Ленка верещать прекратила и вылупилась на меня перепуганными глазами. Показалось или в ее взглядах читалось возмущение. Чего? Неужели ей не понравилось, что я как чертов Д'Артаньян из «Трех мушкетеров» выскочил защитить ее достоинство от нападков. Я виновато плечами только пожал – главное, что успел вовремя, пока Пупсу не прилетела пощечина или чего хуже – кулак. Все же смотрела она на меня с таким видом, будто это я собираюсь ее отмутузить по полной программе, а не во этот невнятный и злобный товарищ, сидевший на земле.
Все бы ничего, и в жизни бывает всякое, поэтому я перестал давно чему либо удивляться, но Пупс пошла дальше. Вместо того, чтобы сказать мне спасибо, Елена Анатольевна коршуном накинулась на меня в драку. Вот конкретно этого, я признаться честно, совсем не ожидал. Удивительно у девчонки форма выражения «спасибо».
– Что вы делаете, зачем вы его ударили?! – завизжала она лупася по мне своими маленькими кулачками – удары прилетали в грудь.
– Успокойтесь! – теперь уже я отступил назад, совершенно растерянный от происходящего, влез на свою голову.
Вот козявка несносная, я значит только что уберег девчонку от неприятных последствий, которыми могли закончиться выяснения отношений с ее хахалем. А она бочку на меня катит, и дерётся, как будто это я в произошедшем виноват. Ещё так больно лупит своими маленькими кулачками, как будто удар поставлен.
– Успокойтесь кому говорю, – предпринял новую попытку я, хватая комсомолку за плечи и пытаясь ее отрезвить. – Елена Анатольевна, вообще-то я вас только что спас! Зачем вы меня бьете?
– Вы чуть его не убили! – Ленка Пупс как будто бы меня не слышала. – Вы… вы вырубили его!
– Ну подумаешь вырубил, сейчас полежит, о смысле жизни подумает и встанет.
Пока я пытался ее угомонить, в себя начал приходить мажор. Он медленно поднялся, пошатываясь, несколько секунд славливал, что происходит, переводя взгляд то на меня, то на Елену Анатольевну. Со стороны выглядело так, как будто я ее обнимаю за талию и притягиваю к себе. Ну так то оно по сути и было, это единственный возможный способ Ленку угомонить. Но мажорчик судя по всему расценил ситуацию по своему, как будто комсомолка сама ко мне прижимается и ей это нравится.
– Ах ты шалава….
Он развернулся и пошел неуверенной походкой к своей девятке. Все еще нетвердыми руками открыл багажник
