Доброе утро, – в голосе моем, несмотря на то, что я стала понимать уже, что произошло, звучало изумительное спокойствие. Зато внутри меня просто трясло – отчасти от холода, отчасти от негодования. – Не ожидала увидеть вас так рано в моих … месте, где я спала. Не успела одеться. Будьте любезны подсказать, где моя одежда?
– Нет ее, – Дир расплылся в широкой улыбке, а меня передернуло. Я вспомнила одну из причин, почему отказала этому жениху. И нет, не бедность его семьи была тому причиной. В первую очередь у него была омерзительная улыбка: нескольких зубов не доставало, а те, что имелись в наличии, росли елочкой, таким чудесным образом восполняя пробелы. – Я похитил тебя прямо так, в ночнушке.
Вот я и вспомнила вторую причину своего отказа – тотальная невоспитанность жениха и всей его семьи.
– Похитили значит, – на моем лице появилась совсем уж не естественная улыбка. – Позвольте, но зачем?
Лицо у Дира было простоватое, широкое, а глазки маленькие, с белесыми редкими ресницами. Так вот на этом самом лице сейчас была написана тяжелая работа мысли.
– Жениться, Мина.
– Адамина, – поправила я, но Дир голосу разума не внял.
– Мне больше нравится Мина.
Я мигом посерьезнела, пряча улыбку. Собачьим именем Мина меня даже Северин не называл, а уж он знал толк в том, как довести сестру.
– Зато мне не нравится.
– Привыкнешь.
Я даже спорить не стала – было бы с кем. Выдохнула, унимая гнев, и твердо произнесла:
– Вот уж нет. Верните меня домой, я не собираюсь выходить за вас замуж.
В моем понимании, на этом моменте наше общение с Диром должно было закончиться, но о непоколебимость глупости этого человека разбивались все мои убеждения.
– Мама сказала, что все невесты замуж сначала не хотят. А вот посидишь пару дней в холодной комнате без еды и воды, и мигом на свадьбу согласишься.
Такое заявление меня, мягко сказать, ошарашило. Без еды и воды, да еще и в холоде я, пожалуй, и через день соглашусь – трупы в принципе на отказ не способны. Но меня поразил цинизм всей этой семьи. Родители меня искать не станут: по обычаям, если девушка дает твердый отказ, то ее обязаны тут же вернуть назад, а уж если она осталась у жениха, то других выводов, кроме как «согласилась остаться» быть не может.
Спорить я не стала – поняла, что разговариваю сейчас не с вожаком этой мерзкой стаи, а значит, терять силы не стоит.
– Могу я поговорить с будущей свекровью?
– Это можно, – прогудел Дир. Но не успела я даже шагнуть к двери, добавил: – Я спрошу у нее, когда она захочет.
Вот такой диалог состоялся у меня с женихом. Пока он общался с матерью, я успела обследовать бедную купальню, примыкавшую к спальне, которую я изо всех сил не желала называть «своей», понаблюдала за жизнью куриц в маленькое зарешеченное окошко (оно выходило прямиком в курятник),
