Марио, усаживаясь в кресло напротив стола Томаса. – Вы делали снимки его шеи?
– Да. Вот они.
Флорентиец несколько секунд рассматривал фотографии, а потом положил их на колени и прикрыл глаза.
– У него татуировка. Здесь. – Синьор Верроне провел указательным пальцем по своей шее. – Видите?
– Мы заметили. «Фелиция». Это имя его матери? Подруги?
Марио усмехнулся и бросил фотографии на стол.
– Имя его сводной сестры. Они жили вместе чуть больше года. Она была наркоманкой, а он работал на двух работах для того, чтобы содержать всех, включая ее двухлетнего сына, рожденного неизвестно от кого. Приходил домой, находил сестру спящей или ничего не соображающей. Кормил ребенка и укладывал спать. Но иногда она была трезвой. Если мальчик крепко спал, а у Санни оставались силы, они кувыркались почти всю ночь без отдыха, представьте себе.
Томас поднял брови.
– В каком смысле… кувыркались?
– Занимались сексом. Трахались. – Синьор Верроне привел еще пару синонимов, менее цензурных, чем предыдущие, и для того, чтобы убедиться, что собеседник его понял, выдал несколько непристойностей по-английски, да таких грязных, что у детектива Ланта покраснели уши. – Он и наркотики ей сам покупал.
– А что с ней случилось потом?
– Потом Санни не повезло, и он оказался в полицейском участке. Джулиано помог ему выбраться, долгая история. И дал возможность начать новую жизнь, но с одним условием – к старой он больше не вернется. Месяцев через шесть Санни узнал, что его сестра мертва. Ребенка нашли и отдали родственникам Сальватора Конте, адвоката семьи Бертони. Смышленый мальчуган. Говорит на трех языках.
– Печальная история, – вздохнул Томас.
Заметив на столе пачку сигарет, Марио поднял глаза на хозяина кабинета.
– Можно?
– Это не мои, напарника. Но берите, конечно.
– Не курите, да? Я тоже не курю.
С этими словами синьор Верроне достал сигарету из пачки Фабрицио, чиркнул спичкой, сделал глубокую затяжку и закашлялся.
– А знаете, как она умерла? – обратился он к хозяину кабинета, и с его губ сорвался нервный смешок. Томас подумал, не предложить ли ему воды. Или кофе. Или чего-нибудь покрепче. Или успокоительных капель на травах, которые он всегда держал в кабинете специально для таких случаев. – Замерзла в подворотне. Интересно, далеко ли эта подворотня от того переулка, где нашли Санни.
– Примите мои соболезнования, синьор Верроне. Как я понимаю, вы были близкими друзьями. Мне очень жаль.
– Мне тоже жаль. Чертовски, чертовски жаль.
Марио сделал очередную затяжку и уставился в окно. Он не походил на человека, близкого к истерике. Он выглядел так, словно из него достали все чувства, и теперь он изо всех сил старается сохранять момент эмоционального отупения. Одно неловкое движение – и придется впустить в себя боль, осознать, что от реальности не убежать.
– У
