Прогульщик исчезает, статистика улучшается. Директор с премией, классную не трогают на педсовете. Ну, а мать Батона отстояла честь своего отпрыска.
Угадайте, что постановила комиссия?
Правильно.
Отчислить.
Моим родителям намекнули, что лучше не вмешиваться в происходящее. В смысле, чтобы я не вмешивался и не творил глупостей. Свиридова отчислят, думайте о будущем своего сына.
Интересно, а какое у меня будущее?
Например, можно устроиться официантом в ресторан. Есть такие ресторанчики с перечеркнутым роботом на вывеске. Типа, для эстетов. Здесь вас обслуживают живые люди. Из плоти и крови. Блюда готовит повар, выросший под мишленовскими звездами, а не трехмерный принтер.
К этому моменту я уже понял, что байдарки – не моё.
12
День прощания с другом.
Семья Никиты решила перебраться в другой город. Так что наша дружба получилась быстротечной. Как метеор в августовском небе.
Дом они продавать не стали.
Папа Никиты сказал, что сюда еще можно вернуться. Потом, когда наскучит странствовать по миру. А сейчас нужно искать новый город и новую школу.
Мы сидели на своей любимой крыше и грустили.
Расставаться не хотелось.
– Напиши мне письмо, – сказал Никита.
– Бумажное? – опешил я.
– Почему бы и нет.
Я уставился на своего друга-буквоеда. Он не шутил. Смотрел мне в глаза и ждал ответа.
– Я не умею писать.
– Ерунда. Читать ты умеешь. Значит, и писать научишься.
Пожимаю плечами.
У меня тогда возникло странное чувство. Словно меня обучают. Никита подарил мне идею чтения, и теперь смотрел, как она распускается подобно цветку. И это действительно сработало.
– Хорошо, – я кивнул. – Попробую.
Никита покачал головой.
– Не попробуешь. Сделаешь.
Мы долго молчали, потом он сказал:
– Пообещай мне еще кое-что.
Я оторвался от созерцания облаков. Апрель выдался на удивление теплым, так что мы сидели на крыше, пили чай из термоса и, в общем-то, неплохо себя ощущали.
– Брось эту школу.
Тогда мне показалось, что он бредит.
– Пообещай, – Никита смотрел на меня, не отрываясь, – что ты поступишь в нормальное место. Туда, где нет пиктограмм.
– Закрытая школа? – прошептал я.
– Да.
И я пообещал.
Сам не знаю, что на меня нашло тогда.
Утром Никита уехал, а я обнаружил в своем почтовом ящике бандероль. Кажется, так называются эти штуки, которые можно пересылать по почте. Я заперся в своей комнате и разорвал конверт, заклеенный коричневым скотчем.
«Что может быть проще времени».
Моя
