style="font-size:15px;"> – Именно для этого Господь и создавал тебя, Людовика. – Он приподнялся и нежно провел рукой по ее бедру. Одну из заповедей своих тайных ночей – не говорить о делах и политике – они уже нарушили. Теперь ему страстно – даже сейчас, когда уже чувствовал себя истощенным, – хотелось нарушить еще одну.
Де Брежи страшно было признаваться себе, но за те несколько месяцев, что они встречаются здесь, между распятиями, он так ни разу и не овладел королевой, так и не познал ее.
Иногда он пугался дичайшей мысли, которая время от времени посещала его: вдруг Людовика, эта прекрасная женщина, все еще девственница? Каждый раз, когда ему приходило это на ум, он нервно хохотал. Не стесняясь того, что грубый мужицкий хохот может осквернить его чувство к этой женщине. «Последней женщине, которую я люблю» – как жертвенно определил он для себя то, что значила для него теперь Мария-Людовика Гонзага, княгиня де Невер.
– Людовика… – он попытался уложить ее в постель. – Ты прекрасна…
– Я всего лишь королева, Брежи. – свела она на нет все его усердие. – Но поскольку я все же королева, мое тело может принадлежать лишь королю. Ты даже не представляешь себе, как это важно для меня! Скоро мне понадобится король, Брежи. Если они прогонят меня из Варшавы, а они попытаются сделать это, потому что ненавидят и своего короля Владислава, и меня, власть в стране полностью перейдет в руки иезуитов. Франция получит еще одного мощного врага, который немедленно присоединится к германцам.
– В Париже понимают это, – задумчиво сказал граф, снова ложась.
Королева ждала, что он продолжит свой ответ. Но как его продолжишь, не зная, чем утешить… королеву?
– Они – эта потерявшая страх и стыд, зараженная иезуитством придворная шляхта, – неминуемо изгонят меня. Нас обоих, де Брежи.
– И в Париже это тоже понимают. Но, чтобы окончательно закрепиться в Польше, тебе нужен… король. К тому же у нас еще есть года полтора. Во всяком случае, так считает лекарь.
– Сделай что-нибудь, де Брежи, – Мария-Людовика сошла с кровати и приблизилась к камину. Она остановилась чуть в стороне от него, и огонь тускло освещал линии ног, изгибы живота, грудь, вновь распаляя в теле де Брежи уже основательно погасшую было страсть. Ты можешь это, Брежи. Это можешь только ты. Нужно подыскать кого-то из династии польского королевского рода: хоть старца, хоть младенца. Ведь правит же в Париже эта стерва Анна Австрийская! Удержалась-таки при младовозрастном Людовике XIV.
– При сыне, – безжалостно уточнил де Брежи. – Причем при сыне короля, имеющем все права наследования трона. Даст Господь, он и сам скоро взойдет на него, как полновластный правитель. Нельзя не учитывать таких нюансов, королева Мария-Людовика. В политике – нельзя. Пока что нужно подумать, как приблизить ко двору кого-либо из польских военачальников. Нам нужна надежная опора.
– Особенно из тех полководцев, которые способны поднять и привести в Варшаву казаков, – поддержала его идею Мария-Людовика. –
