впереди меня женщина есть, – Вера подбородком указала на роженицу, которую привели в предродовую палату еще до нее.
Ответом ей был раскатистый смех.
– Ну ты даешь! – Акушерка даже отерла с глаз выступившие слезы. – Думаешь, тут очередь, как в магазине? Ей еще лежать и лежать, а тебе рожать пора. Поехали.
Акушерка нравилась Вере. Пергидролевая врачиха терроризировала ее до самого конца:
– Родишь недоноска грамм на шестьсот, своими же костями задушишь.
А эта женщина, простая, крупная, грубоватая, в отличие от пергидролевой Кассандры из консультации, не пугала ее и все принимала как должное. И на каждом шагу объясняла, что происходит и что надо делать. Мало того, она помогала Вере: растирала ей поясницу, массировала икры, подсказывала, как дышать.
– Пока не тужься, – гремела акушерка. – Я скажу когда. Ничего-ничего, родишь как миленькая, у меня все рожают.
Опять накатили минуты чудовищной боли. Потом отпустило. Потом снова боль…
– Головка вставилась! – докладывала акушерка. – Ну теперь давай! Давай, давай, как на горшке… Тужься, тужься… Так… хорошо… потужься… все нормально. Процесс пошел.
Но процесс пошел не совсем так, как надо бы. Головка пошла было личиком.
– Вкати ей промедольчику, – велела акушерка медсестре.
– Не надо, – запротестовала Вера. – Я потерплю.
– Мне отсюда виднее, чего тебе надо, а чего не надо, – нахмурилась гренадерша. – Тебе надо расслабиться.
У Веры были тонкие, глубоко спрятанные вены, медсестра билась-билась, но так и не смогла ввести иглу.
– Дай я, – отрывисто рыкнула акушерка и боксерскими ручищами в один миг нашла вену.
После укола глаза у Веры закатились, она потеряла сознание. Акушерка и медсестра с трудом привели ее в чувство.
– Ты что же, не пьешь, не куришь? – укоризненно взгремела великанша. – Предупреждать надо! Ну ничего, не бойся.
И, налегая всей своей громадной силищей, повернула головку затылком.
– Идет прямо как паровой каток, – добродушно объяснила она Вере, пока сестра утирала ей марлевым тампоном взмокшее от напряжения лицо. – Вот на это и нужна я – силу эту одолеть. Ну, теперь ждем схватку – и тужься… тужься…
Вера совсем уже выбилась из сил, но тело само, помимо ее воли, знало, что нужно делать.
– Пошло, пошло, – подбадривала ее женщина-богатырь. – Ну давай, не подведи меня. Главное, не разорвись. Давай-давай, последняя потуга, сейчас ребеночек выйдет.
Этот последний рывок был похож на тектонический сдвиг. Что-то рвалось внутри, Вере показалось, что она слышит хруст костей. Потом, как сквозь вату, до нее донесся странный мяукающий звук, а вслед за ним акушерка громоподобно возгласила:
– Парень!
«Какой парень? – не поняла Вера. – Откуда взялся парень?» Она даже попыталась
