предоставил матери описывать состояние дедушки.
– Как бы вы охарактеризовали его характер: как радушный, восприимчивый, депрессивный или агрессивный?
– Скорее как тяжелый и рассудительный, – ответила Петра.
– В чем он лучше ориентируется: во времени или в пространстве?
– Нет, чаще всего он пребывает в полном замешательстве, а иногда его мучают галлюцинации.
Остальные вопросы были в том же духе. Когда доктор закончил, он попрощался и ушел.
– В скором времени вы получите письмо из больничной кассы, к которой относитесь, – сказал он на прощание, ни единым намеком не выдав собственной позиции.
– Смешные люди, – сказал старик Максу. – Сначала эта Гримхильда – nomen est omen![15] Потом этот шарлатан! Он даже пульс у меня не проверил! Впрочем, та блондинка, что вчера приходила, мне очень понравилась. Ну а сейчас время пудинга, надеюсь.
В общем и целом Макс придерживался того же мнения, что и дедушка. Прежде всего, конечно, в том, что касалось Йенни. Вопрос, сколько порций пудинга уже умял дедушка и правильно ли он делал, позволяя больному столько есть? А в общем-то, какая разница? Если человек при смерти, то надо исполнять все его желания. Вечером Петра обнаружила в мусорном ведре пустые стаканчики от пудинга и неодобрительно покачала головой. Как только с дедушкой все определится окончательно, она проследит, чтобы Макс регулярно ходил обедать в студенческую столовую.
На ужин была грюнколь из морозильника и жареная картошка с мясным паштетом. Словом, то, что никто из них троих не любил.
– Ну и? – приступил к расспросам Харальд. – Как дела у господина Кнобеля-старшего?
– Самое время тебе посмотреть самому, – довольно резко парировала Петра. – Пора тебе попрощаться с отцом, пока не поздно.
– Ты что, провидица? Может, он всех нас переживет!
– Не надейся, – возразила Петра. – Доктор Офенбах говорит, если пациент отказывается от твердой и жидкой пищи, то больше недели он не протянет. А неделя твоего отца закончится через пару дней.
В этот момент Макс все-таки решил вставить слово:
– Дедушка пил воду.
Родители ошеломленно уставились на парня.
– Мы должны оставить его в покое, – сказала Петра. – Разве не ясно, что он не жилец на этом свете?
– Но если он хочет пить! – резонно возразил Макс.
Харальд покачал головой:
– Нет, серьезно?
Макс вскочил и выбежал прочь. Неужто родители замыслили уморить старика голодом и жаждой? На середине лестницы до него долетел слабый звук открывшейся двери. Он обернулся и махнул рукой Йенни, которая, в отличие от своей коллеги, ходила почти неслышно, в кедах.
Йенни была чуточку выше Макса и, наверное, чуть старше. Светлые волосы были заплетены в толстую косу. На ней был короткий розовый халат поверх белых брюк. До Макса долетел запах лаванды и недавно выкуренной сигареты.
– Привет, – сказал
Имя говорит за себя (
