прощение, воздухом подышать хотелось, голубушка, я вернулся, чтобы успокоить вас, он никогда никого не любил, и вам очень повезло, что это была единственная встреча, вы не пережили бы всех тех страданий.
Странно перекосилось от ярости красивое лицо этой женщины.
– Вы гадки и злой старик, – вырвалось у нее.
– Да, – согласился он, – и это правда, а он, ваш любимец, стариком не будет никогда, даже в этом ему повезло.
№№№№№№№
Поэт больше ничего не сказал. Графиня понимала, что вечер погублен окончательно, хотя она не знала в чем винить Марию, нет, это все ОН никак не может всех их оставить.
Но он уже оставил их, ему хотелось услышать то, о чем в своей жизни он знать не мог, но на столе в узкой комнате, похожей на коробку, сидела пожилая женщина. Перед ней лежала рукопись. Она была уверенна в том, что осталась одна и очень любила эти минуты одиночества в предзакатный час, можно было подумать о том, что происходит, припомнить стихи, которые не были даже записаны.
Она снова повторяла, чтобы не забыть свою «Поэму без героя», так было каждое утро и каждый вечер. Вот и теперь, когда ее юная знакомая наделала столько шума на даче у поэта, она вспоминала то, что написала совсем недавно:
На стене его твердый профиль,
Гавриил или Мефистофель
Твой, красавица, паладин?
Демон сам с улыбкой Тамары,
Но какие таятся чары
В этом страшном дымном лице-
Плоть почти что ставшая духом,
И античный локон над ухом-
Все таинственно в пришельце.
Это он в переполненном зале
Слал ту черную розу в бокале
Или все это было сном?
Она не понимала в тот момент сон это или явь, да и вся ее жизнь была явью или сном, кто мог знать это.
Он постоял еще немного рядом, повторяя ее строки, улыбнулся и растаял. Она снова осталась в этом мире совсем одна.
Или все это было сном? Это был 1940 тревожный и странный год, мир жил в ожидании войны.
Глава 13 Париж Опоздавшие
– Мы опоздали, – говорили в один голос бесы.
– Мы проиграли, он умер 20 лет назад. Тот последний из рода Волхвов, которому можно было передать настоящую рукопись и надеяться на то, что он сможет продолжить начатое,
– И что теперь?
– И ничего больше, теперь нам некого искать. Он нас искал на болотах, мы его совсем не искали, разошлись пути дорожки.
И трудно было понять и разобрать, хотели ли они этого, случайно ли так получилось, или это просто судьба.
– Дело стольких лет насмарку, – сетовал Мефистофель, непривычно было видеть его без Фауста. он и сам дивился этому, но не хотел отвлекаться на то, что не играло существенной роли.
– У каждой истории может быть
