но, как и в реальности, сделать это невозможно. У французского слова le chagrin «шагрень» есть омоним, обозначающий «горе, страдание». Писатель вкладывает в образ кожи извечное противоречие: у любого наслаждения, любой страсти и «греховного» желания есть обратная сторона – сокращение жизненного срока, за удовлетворением следует пустота, расплата. Как писал Бальзак в своих заметках, шагреневая кожа воплощает символ бытия, олицетворяет жизнь с ее нерушимыми законами.
В эпиграфе к «Шагреневой коже» мы видим странную вихреобразную кривую, извивающуюся, подобно рептилии. Линия, позаимствованная Бальзаком из эпизода «Жизни и мнений Тристрама Шенди, джентельмена», романа Л. Стерна, иллюстрирует змеящееся течение человеческой судьбы. Полная изгибов и зигзагообразных поворотов история Рафаэля идеально вписывается в рисунок: как кадры кинопленки сменяют друг друга игорный клуб, лавка антиквара и пирушка у банкира.
На страницах романа Бальзак размещает целый мир. В лавке с ее сокровищами Рафаэль наблюдает зацементированную историю всего человечества. Раблезианская оргия у Тайфера – место грехопадения, абсолютного разврата. Если бы шагреневая кожа могла расшириться, принять облик жилища, это был бы дом банкира. Игорный дом представляется последним пристанищем заблудшей души, где особенно очевидной становится мощь денег как главной ценности. Рафаэль де Валантен – дитя своей эпохи, в которой властителем человеческих судеб становится светское общество. И именно деньги оборачиваются шагреневой кожей большинства персонажей, сутью вещей.
Буржуазное общество, рассадник пороков, выталкивает из себя Рафаэля, когда он нищ и слаб, и наоборот, открывает свои двери в момент внутреннего переворота героя. Феодора, являющаяся прямым олицетворением капиталистического общества, отвергает слабость и безволие. Полина же, полная противоположность графини, находится как бы вне трясины и пытается всеми силами вернуть Рафаэля, очистить его грехи. Но увы, для героя, увлеченного водоворотом светской жизни, этого ада на земле, нет пути назад.
«Желать сжигает нас, а мочь разрушает, но знать дает нашему слабому организму возможность вечно пребывать в спокойном состоянии». Антиквар, отдавший Рафаэлю шагреневую кожу, выбирает нематериальное «Знать», способ иллюзорного господства над всем сущим. Старик мнит мысль, лишенную физических страстей, источником идеальных наслаждений. Он отказывается от желаний, ведя аскетичную жизнь. Здесь-то и кроется главный парадокс.
Литературоведы называют «Шагреневую кожу» фаустианским романом, и действительно, передача магического предмета выглядит как сделка с дьяволом. Диктуются условия, называется цена. Но «Мефистофель» не кажется искусителем. Отвергая низшее, он провозглашает господство познания, сосредотачивает весь мир в голове человека. Герой Бальзака принимает сознательный выбор, отдаваясь во власть греховного существования. Его душа
