Собравшиеся в царском шатре советники Тевтобода отчаянно спорили: одни выступали за то, чтобы на рассвете снова пойти на приступ, другие советовали поджечь укрепление. Никто не полюбопытствовал, что думает по этому поводу царь.
– Выходим, – отрезал Тевтобод, хмуро уставившись в пол. Когда он поднял взгляд, на лицах его приближенных читалось сомнение. – Мы не пошли на Рим, когда за спиной стояла могучее вражеское войско во главе с отважным консулом. Но мы можем спокойно оставить позади трусливого начальника с перепуганными солдатами, которые не осмеливаются выйти из укрытия. Сражаясь внутри укреплений, они не остановят нас. Так что выходим. На рассвете.
Советники кивнули.
Слова царя звучали здраво: если римский консул умеет лишь защищать лагерь, он не опасен. Это не может помешать походу на Рим.
На рассвете следующего дня трибуны вновь потребовали у Мария пронаблюдать с вала за передвижениями тевтонов.
– Они уходят, – заметил Серторий. – Совсем. Забирают свой скарб и повозки.
Так оно и было. Покидая окрестности «канавы Мария», варвары двигались прочь от устья Родана: на восток, в Италию, вдоль побережья Внутреннего моря – Mare Internum[15], – имея конечной целью Рим. Бесконечная вереница людей и мулов быстро удалялась. Большинство воинов шагало в передней части колонны, за ними следовали повозки с продовольствием и военным снаряжением. «Хвостом» бесконечной тевтонской змеи были телеги с женщинами и детьми, которых охраняли воины.
Что ж, это было предсказуемо: либо они нападут снова, либо уйдут. Тевтоны не слишком любили осаду. Единственной, которая пришлась бы им по вкусу, была осада Рима. В этом случае они могли ждать столько недель или месяцев, сколько потребуется.
Марий, как обычно, хранил молчание. А трибунам хотелось, чтобы он немедленно распорядился наступать: враг вывел на открытую местность не только воинов, но также женщин и детей, что делало его войско более уязвимым.
Но консул не отдавал никаких распоряжений.
Некоторые тевтонские воины, проходившие близ вала, грозили кулаком, делали непристойные жесты и выкрикивали оскорбления на своем языке: римляне не понимали слов, но улавливали смысл. По приказу Тевтобода тевтоны подходили к римским сторожевым башням и повторяли выученные наизусть латинские фразы, рассказывая, как будут глумиться над легионерскими женами после взятия Рима. Затем хохотали и удалялись.
А легионеры гневно плевали на землю, сглатывали слюну и ярость, косились на консула – тот, как всегда, был невозмутим и ничего не предпринимал.
И легионеры, и их начальники уже привыкли к тому, что консул не делает ничего, поэтому их удивило внезапное распоряжение Мария.
– Пусть легионеры соберут самые необходимые вещи для многодневного похода, – приказал он, спускаясь с вала по деревянной лестнице, – оружие, щиты, повседневную утварь, то, чем копают. Мы отправляемся
Одно из названий Средиземного моря у древних римлян.
