интересно, каким образом? Ты ведь был далеко.
– Скажу, если обещаешь, что это останется между нами.
– Обещаю, – выпалила Бенишия, растроганная и польщенная дальновидностью Солона и вдобавок заинтригованная: раньше она за ним коварства не замечала.
– Я нарочно так повернул, когда понял, что всему «хвосту» – и тебе – грозит падение. – И Солон указал на игроков, которые поднимались с земли и отряхивались.
– Значит, ты все подстроил, чтобы меня выручить? – уточнила Бенишия. В голосе ее Солон уловил если не любовь, то чувство, очень к любви близкое. – Какой же ты сильный, если сумел разрушить целую шеренгу!
– Ты меня простишь? – В его взгляде была мольба. – Простишь за то, что я поддался искушению?
– Солон! – Бенишия буквально выдохнула его имя. – Какое прощение? Это ведь просто игра.
Около секунды он безмолвствовал, словно искал и не находил нужных слов.
– Если б я… если б я только мог… – начал Солон и запнулся.
– Что, Солон?
– Бенишия, – вымучил он, – я не в силах… потом скажу.
Они уже стояли в кругу приятелей – поневоле пришлось бросить объяснения и включиться в общую болтовню.
Глава 15
Это признание в нежных чувствах потрясло и Солона, и Бенишию – оба не ожидали от себя подобной смелости. Зато, едва сцена была прервана, обоих начало потряхивать. Бенишия боялась реакции родителей – что они подумают, что предпримут, если заметят, как ее тянет к Солону, а его – к ней?
Что касается Джастеса Уоллина, он поощрял Солона исключительно в коммерческих делах. Бенишия, прикидывал Уоллин, еще дитя, да и Солон тоже. Надо выждать, поглядеть, какой из этого юноши получится делец. Вот почему после возвращения из Окволда Солон не получал вестей о Бенишии – разве только Синтия нет-нет да и упомянет ее в разговоре. Так продолжалось до конца учебного года – то есть до последней недели мая.
Зато действовали иные силы. Рода Кимбер, которой уже исполнилось шестнадцать, обладала внешней привлекательностью и живым нравом. Воспитание в квакерской вере не заглушило в этой девушке чутья, и чутье это подсказывало: жизнью движет половое влечение. В свои шестнадцать Рода уже имела желания и угадывала таковые в представителях противоположного пола; правда, пока дело не шло дальше милых улыбок, которые Рода, впрочем, дарила только юношам из семей, равных Кимберам по положению либо Кимберов превосходящих. От отца ей передалась тяга к праздности и роскоши, и пусть матушка не жаловала излишеств материального характера, да и в других квакерских домах, где случалось бывать Роде, благословенная простота еще не сдала позиций – за пределами квакерского мирка роскошь била в глаза. То было время, когда в Филадельфии и окрестностях каждый, кто мог, обзаводился чистокровными лошадьми и блестящим экипажем, а также дорого и пышно, и в соответствии с модой, убирал свой дом и свое бренное тело.
Роде
