но пока неискушенные. Самый ландшафт дышал романтизмом, особенно – тенистые берега прелестной Левер-Крик. Просторная беседка – листья плюща только-только начали проклевываться из почек и нежно просвечивали на солнце – располагала к тихим играм и даже к флирту. Что до игр подвижных, тетя Феба взяла их на себя. Заинтересованная в социальном подъеме зятя и племянника, а также заботясь об успехе пикника, затеянного дочерью, Феба постаралась учесть предпочтения каждого из гостей. Она выделила на лугу место под теннисную площадку, привезла сетку, ракетки и мячи, а также инвентарь для игры в крокет. Ей же пришла мысль купить сачки, чтобы желающие могли ловить в Левер-Крик медлительных пескариков и прочую мелкую рыбешку. Заодно уж Рода попросила шахматные и шашечные доски и домино – и они тоже были куплены. Карточные игры, разумеется, не обсуждались.
Словом, развлечения были на любой вкус, да и погода не подвела. Под впечатлением от перспектив, что, несомненно, открывались перед Солоном, Рода в его присутствии вела себя как радушнейшая из хозяек, и Солон далеко не сразу догадался, что истинный адресат этой нарочитой оживленности и любезности не кто иной, как Айра Паркер. До сведения сего юного джентльмена было незамедлительно доведено, что сами Уоллины сочли обязательным, несмотря на известные затруднения, доставить Бенишию прямо из Филадельфии, а вечером они заберут ее в свой даклинский дом.
Солон же с того момента, как привезли Бенишию, ходил словно зачарованный. Бенишия показалась ему воплощением самой весны; он млел от ее бледно-голубого муслинового платья, от темно-синего капора – личико, им обрамленное, еще больше, чем обычно, напоминало цветок. Настоящие цветы – миниатюрные розовые розочки – были приколоты к ее корсажу. Юбка длиной по щиколотку время от времени позволяла разглядеть серые туфельки с синей отделкой. Бенишия прибыла вскоре после полудня в сопровождении отца и матери, и Солон тотчас повел ее на экскурсию – правда, к ним присоединились еще несколько юношей и девушек. Бенишия помнила плачевный вид Торнбро, а в преображенной усадьбе все вызывало ее восторг и удивление.
Осматривая дом, Бенишия в каждой комнате замирала перед библейской цитатой.
– Ах как это удачно придумано! Чья была идея?
– Папина, – отвечал Солон, – но выбирать цитаты помогала матушка.
– И моя тоже, – встряла Рода. Ее зависть взяла: что это Бенишия нахваливает Руфуса, будто он в одиночку отремонтировал Торнбро?
– Да, это так, – поспешно и кротко подтвердил Солон. – Если бы не тетушка Феба, мы вообще не переехали бы в Даклу. Тетушка выбрала моего отца управлять имуществом, когда умер дядя Энтони. Этот дом не наша собственность. Купить его нам не по карману. Мы живем здесь только благодаря тете Фебе. Торнбро вообще находится в списке усадеб, выставленных на продажу, и приобрести его через даклинский филиал, где мы с отцом работаем, может всякий – были бы только деньги.
Слова Солона пришлись
