оставив радость и свет?
Глава 3
Итак, Руфус Барнс вместе с семьей в итоге перебрался в усадьбу Торнбро, что рядом с городком Дакла и в двадцати пяти милях от Филадельфии. Фебу Кимбер больше всего радовало малое расстояние между трентонским ее домом и Торнбро – всего шесть миль, пустяк для конного экипажа. Разумеется, близость двух домов способствовала тому, что связь между семейством Кимбер и семейством Барнс установилась как нельзя более тесная. Руфус, не умея, подобно покойному Кимберу, ни ловчить, ни чуять выгоду, был трудолюбив и честен. С прибылью продав долю Кимбера в гончарной мастерской, Руфус вложился в закладные на землю и тем обеспечил Фебе приличный постоянный доход, процент которого доставался ему как душеприказчику и управляющему. Очень скоро на молитвенных собраниях в Дакле местные Друзья стали оказывать Руфусу такое же почтение, каким пользовался в трентонской общине его покойный свояк. Словом, за десять лет, что прошли между водворением Барнсов в усадьбе Торнбро и женитьбой Солона на Бенишии Уоллин, положение семьи изменилось, и весьма существенно, как в материальном, так и в социальном аспекте.
Хлопоты, связанные с возрождением Торнбро если не в первозданном, то хотя бы в сравнимом с ним виде, странно влияли на Руфуса Барнса. Он ощущал послевкусие былого очарования усадьбы. Ни роскошь, ни праздность, ни высокий статус в обществе не впечатляли его; о нет, в Торнбро для Руфуса воплотились отнюдь не эти понятия. От усадьбы слабо веяло стариной, и с чего Руфусу морщить нос, если этот аромат подразумевает красоту? Красота – Руфус это усвоил еще в детстве, из проповедей и Библии, из духовных озарений многих Друзей – самим Господом заложена в каждом его творении, и потому неизменна.
Постепенно, вдумчиво Руфус Барнс возрождал усадьбу, и приметы ее красоты, как обусловленные ландшафтом, так и рукотворные, проступали яснее и яснее. Например, был отремонтирован ветхий каретный сарай – его вычистили и покрасили, а инструменты, еще годные в дело, починили и сложили в пустующем коровнике. Опоры старой беседки убрали, освободив место для беседки новой, столь же изящной и тенистой. Русло прелестной Левер-Крик расчистили и перегородили повыше заводи, чтобы течением не нанесло веток, которые могли бы захламить песчаное дно. Лужайку заново засеяли травой и разбили на ней клумбы прежних форм, с высокой кованой изгороди удалили ржавчину, старый металл покрыли краской. В свой срок усадьба, по крайней мере снаружи, стала прежней – такой ее не видели уже тридцать лет, со времен последнего члена семьи Торнбро.
Другое дело – ремонт в комнатах и холлах: старый особняк словно бросил вызов Руфусовой вере, ибо здесь впервые в жизни Руфус воочию увидел если не саму роскошь, то ее остатки. Он считал себя обязанным придать Торнбро вид загородного дома, привлекательного для покупателя, с тем чтобы его можно было продать в пользу Фебы, но эта самая привлекательность подразумевала роскошь – то есть стиль жизни,
