никак, – искатель уплыл, – сегодня отбой.
– Уверен?
– Уверен.
– Можно я заберу листочек? – приятель смотрел на каракули, – хочу глянуть дома. Вдруг догадаюсь.
– А забирай, – Пытливый вдохнул. И выдохнул, – вдруг догадаешься.
Мутный забрал листочек, и медленно, как в полусне, проплыл мимо клетки, из которой глядели глаза. Так удивлённо, загадочно, как никогда ещё не глядели.
– Всё говорит, говорит…
– Я не слышу. Для меня он щебечет под настроение. Для тебя целый день, – Пытливый пожал плечами, – мы разные.
Он посмотрел на Мутного, который остановился у зеркала и что-то разглядывал:
– Любуешься? Хочешь увидеть цвет своих глаз?
Тот не ответил.
Он глядел на исписанный лист, точнее, его отражение, и шевелил губами. Безмолвно.
А потом прочитал, медленно, растягивая слова, так, будто читал молитву:
"Прошел целый месяц, как уплыл последний корабль. Никто не вернулся."
Это было прекрасно.
В рот будто вставили кляп из плотно спрессованного воздуха, грудь придавило чем-то тяжелым, а в голове проносится вихрь, срывая остатки мыслей.
Первую тошнило, крутило, вытряхивало, мышцы сводило судорогой, холод вползал под кожу (несмотря на меха, в которые её закрутили), но девушка просто вопила от счастья. Буквально.
Не так, как тогда, в прошлый раз.
Может, всё дело в скорости. Или в огромных белых горах, которые будто совсем уже близко, а ты летишь им навстречу, песчинкой, и – йе-хху! ба-бах! Ща как вдаришься в эту громаду!
Тогда, в прошлый раз, было страшно, Первая ощущала себя потерянной. Маленькой девочкой, которую что-то несёт, а куда – непонятно. Теперь же полёт заставлял трепетать и в то же самое время смеяться. Да, маленькая, да, девочка, но, в конце то концов, это прекрасно, можно и потерпеть.
А горы и впрямь необъятные.
Где-то там, уголком сознания, девушка понимала, что это только кажется, что они близко, до них еще лететь и лететь, как до самого моря, а, может, и дальше, и эта безмерность её поражала.
"Уфф" – Первая вздрогнула, когда они приземлились. Словно пьяная, освобождалась она от пут, и, словно обкуренная, смотрела на своего оруженосца. Всегда услужливый (хи-хи) Луы помогал ей спуститься.
– Вот это полет. Тррр, – девушка затрещала, как плащеносец. Она произнесла это звонко и радостно, не смотря на то, что тело болело, голова кружилась, а воздуха было мало, – здесь тяжело дышать.
– Это горы, – ответил Луы, – мы у подножия.
– Горы? Мне то казалось, до гор далеко.
– Это только начало гор. Горы больше равнины, и больше холмов.
– Брр… Как тут холодно.
Первая потопала, помахала руками, чтобы согреться, но вдруг поняла, что это плохая затея – она дышала, как загнанный саммака, и чуть не валилась с ног. “Дыхание не сбивай, не восстановишь”, –
