покурим? – раздался тихий голос.
Я вздрогнул и напрягся: бежать некуда, разве что с балкона прыгать. Но с третьего этажа больно-то не разгонишься, а висеть на руках, чтоб не застукали и не обвинили черт-те в чем, такое себе удовольствие. Я решил было уже выйти из засады, но второй голос остановил курильщика.
– В комнате в окно подымишь. И так отсвечиваем. Зайдет кто, а мы тут с тобой среди ночи.
– Как зайдет, так и выйдет, – фыркнул собеседник.
Голос показался мне знакомым, и я осторожно придвинулся к дверному проему. Высунуться не рискнул, в темноте все равно лица не разгляжу, а попадусь – стыда не оберешься.
– Не нравится мне этот Лесаков, – продолжил разговор курильщик. – Мутный он какой-то в последние дни. И че Кузьмич с ним носится, как курица с писаным яйцом?! Подумаешь, спасатель, руки золотые, технически подкованные! – передразнивая мичмана, продолжил болтливый. – Дать бы ему по кумполу. Строит из себя… спортсмен… – зло прошипел… Игорек!
Неожиданно, однако. Я представил, как выхожу сейчас на кухню и ласково так объясняю вертлявому: так, мол, и так, дорогой товарищ, я не рубль, чтобы тебе нравиться. Представил и едва не заржал. Игоречек то еще ссыкло, если судить по тем крохам информации, которая сама пришла мне в руки. Как минимум провокатор, как максимум – подсадной у непонятной шайки-лейки, которой заправляет Борода.
– Я б не отказался, – скрипнул зубами второй ночной любитель чая. – Да дядька запретил.
– Слушай, а че там у тебя с этими дятлами? Машину взял, или деньгами отдали? – в голосе Игорька послышалась едва скрываемая зависть. – Везет, дядька тебе такие дела доверяет. Я сколько просил, а он мне: Игорек, ты мне для других дел нужен! – закончил вертлявый, неумело кого-то копируя. – Слышь, Борода, может, попросишь за меня, а?
Точно, а я-то думаю, откуда я некурящего знаю! Это ж мой дорогой друг Сережа, который пацаненка в туалете хотел отметелить! Ну что за день такой, что ни рожа, то Сырожа!
– Дурак ты, Шкура, и не лечишься, – в сердцах цыкнул Бородатов и выключил конфорку.
– Че сразу дурак! – возмутился Игорь. – Сам, небось, денег не считаешь! А я на одну стипуху живу! На нее попробуй проживи!
– Вот я и говорю, дурак! – Борода вздохнул, но не стал объяснять, почему так думает.
Я согласился с Бородатовым. Из-за этого придурка разговор обо мне оборвался на самом интересном месте.
Что не так с моим студентом? Или это уже мои проблемы, а не того парнишки, тело которого я занял?
Внезапно я понял: большая часть жизни второкурсника Алексея Лесакова осталась за кадром. Если в первые дни нет-нет да и всплывало в памяти то одно то другое, то теперь некие силы, закинувшие меня назад в прошлое, решили – хватит, пускай дальше выкручивается сам. И как при таких раскладах понять, почему Игорек вдруг взъерепенился на Лесакова? В глаза лебезит и дружелюбно скалится, а за спиной злится и завидует, что ли? И вот
