что прятал от людей и хранил с опаской,
Богу выложил еврей из своих запасов,
Для Господнего Гонца всё сложил под дубом,
Чуда ждёт он от Отца (вроде нашей Думы
Той, что верою живёт, думает – за яства
Бизнес водочный вернёт в руки государства).
Ангел – он не осьминог, чтоб тащить и щупать.
Все дары он просто сжёг, солнечною лупой
Положил горящий глаз на еду с козлёнком.
Водка первой занялась, хоть и непалёнка.
Всё, что выложил пред ним Гедеон на блюда,
Ангел взглядом сжёг одним. Совершилось чудо.
Даже малости не взял Бог от Гедеона.
(Кто бы Думу обязал так писать законы,
А не делать, как в бреду, с умным видом пассы
И не ждать, когда падут с дуба ананасы).
Дело сделал, улетел восвояси Ангел.
Гедеон в момент прозрел, хоть не ездил к Ванге.
Понял он, что неспроста с Господом столкнулся,
И мгновенно в Его стан сын переметнулся.
Оторвался в полный рост он и всё такое -
Жертвенник Ваалу снёс. Дерево святое,
Где до этого отцы гимны пели хором,
Он срубил под бубенцы, под развратный корень.
Гедеон богов свергал под покровом ночи.
Иегова на то дал сыну полномочья.
Десять взял своих рабов сын для святотатства,
Не братьев и не сватов, если разобраться.
Новый жертвенник воздвиг, на сырых дровишках
Тёлку сжёг не с головы. Ну, уж это слишком.
Здесь не то, что Васька знал, чью сметану лижет:
Где Ваал свой правит бал, кто бы знал, как выжить.
На святыню посягнуть, ну и ну, глумиться -
Может ту баранку гнуть лишь самоубийца.
Обыватель мирно спал, пьяницы рыгали,
И никто из них не знал, что богов свергали.
А наутро началось… Гедеону кружкой
Первым делом дали в нос и пустили юшку.
У отцовского крыльца богомольца били.
Чтоб совсем забить юнца, добровольцы были.
По убийству в людях зуд не идёт на убыль.
Намечался Линча суд под известным дубом.
Там, где ангела стопа ранее ступала,
Озверевшая толпа свой вопрос решала:
Как кончать на этот раз – вешать иль дубиной?
Но вступился Иоас и отмазал сына
От суда, не стал бранить. Ведь под дубом раньше
Вместе с Ангелом они заварили кашу.
Сына он не передал в руки правосудья
И в подвале продержал с ночи до полудня,
А народу приказал отложить дубину:
«Пусть сам свергнутый Ваал сводит счёты с сыном.
Если истинный он бог – не простит обиду,
