не будет. Говори, – у Сергея в голове уже начали проступать очертания одной из версий незаконного перехода границы.
– Они вышли замуж. Там живут наши дальние родственники и сёстры были сосватаны еще в детстве, когда была жива мать, – Али вдруг переменился в лице и решительно насупился. – Командон, я тебе расскажу всё, но ты обязан поклясться своим Богом, что не навредишь этим ни мне, не моей семье, ни моему племяннику.
Кузнецов заулыбался:
– Я коммунист и атеист, и не верю в Бога.
– Человек без веры – пустой. А ты веришь, я чувствую, пока в коммунизм и своего Бога – Ленина. Но это ненадолго, так как страждущий и умный, всегда найдёт путь к истинной вере… если успеет. Поэтому, клянись своим нынешним Богом.
Если бы не этот собеседник, контекст беседы, ее место и обстоятельства, то Сергей бы сейчас расхохотался до слёз. Однако ваханец выглядел таким убежденным в святости подобной клятвы, что офицер чуть было сходу не поклялся. Но вовремя остановился:
– Ленин давно уже умер, зачем им клясться? – он улыбнулся: – Я дал тебе слово офицера, оно вернее клятвы любому Богу.
– Ничего страшного. Православные русские дорожат мощами и образами своих святых. Вон, висит икона твоего нынешнего святого, – Али сначала посмотрел на бюст Дзержинского на столе. Потом, передумал и указал на портрет Ленина, который со знаменитым прищуром, наблюдал со стены за странным спором. – Поклянись им.
– Ну, хорошо, – ухмыльнулся коммунист Кузнецов: – Клянусь перед ликом вождя мирового пролетариата, что всё услышанное сейчас, не использую против тебя и твоих близких, – как не старался подполковник, но улыбки не сдержал, хотя успел её спрятать, отвернувшись к портрету Ильича: «Завтра же понедельник, партсобрание как раз. Может там сразу и покаяться? Как думаете, Владимир Ильич?».
Но рассказ ваханца, быстро затмил комичность эпизода, и даже вождь теперь смотрел не хитро, а вроде как с тревогой и укором.
Со слов задержанного, его старшая сестра уже лет десять, как замужем за афганцем. Полтора года назад, Али лично переправил и младшую сестру на ту сторону, после того, как в родном кишлаке сыграли свадьбу, на которую жених, также незаконно прибыл с афгана. А потом еще дважды ходил к ним в гости: на афганскую свадьбу и на рождение племянника. Всё также через речку и мимо пограничников. Крайний – четвёртый раз, он был там месяц назад, уже после смерти сестёр и их мужей, когда забрал племянника и привёз его в свой кишлак, сюда в Союз.
Али рассказывал, а Кузнецов тихо «прорастал» от услышанного, понимая сколько дыр этот ваханец пробил в государственной границе и каковы будут последствия, узнай об этом наверху. Он, как начальник разведки отряда, вместе с самим начальником, однозначно слетят с должностей и это будет еще не самый худший исход. В кабинете было жарко, но по спине Сергея покатились капли холодного пота. Он зачем-то взглянул на портрет Ленина. Тот с гневным укором смотрел прям в глаза: «Ну, что товарищ чекист?! Теперь Вас, голубчик, надобно отдать под
