звучал спокойно и уверенно, но Наталья взглянула на сына с нескрываемой тревогой. Ей уже было известно, что у Николая роман с балериной, и мать готовилась стоять насмерть, если бы он сообщил о своем намерении жениться на ней. «Пустяки»? Старая графиня, устремив на внука проницательный взгляд, по лицу его поняла, что речь у него с отцом пойдет далеко не о пустяках. Если уж он, вопреки обыкновению, бросил товарищей и решил провести вечер в кругу домашних, значит, он чем-то всерьез озабочен. Николай засмеялся:
– По правде сказать, я приехал убедиться, что наш сорванец оставил свои проказы. – Он посмотрел на сестру, а та вспыхнула от досады.
– Я уже большая, Николай! Какие там «проказы»?! – Она презрительно фыркнула и занялась десертом.
– Да неужели? Что-то не верится, – расхохотался Николай. – А кто это четверть часа назад летел по ступенькам как угорелый, раздеваясь на ходу? Кто, как водится, опоздал к обеду? Кто сидит за столом этаким Степкой-растрепкой, словно причесывается не гребешком, а вилами?.. – Он собрался было продолжить свою речь, но Зоя швырнула в него салфеткой.
– Константин, прошу тебя вмешаться! – слабым голосом, умоляюще произнесла Наталья. – Заставь их утихомириться, мои нервы не выдерживают этого.
– Милые бранятся – только тешатся, – мудро заметила старая графиня. – Они не знают, как еще выразить свою любовь, вот и шпыняют друг друга. Возраст такой. Мои дети в их годы тоже драли друг друга за волосы и кидались башмаками. Помнишь, Костя?
Он засмеялся:
– Да уж, я тоже не отличался примерным поведением. – С любовью посмотрев на жену, он обвел нежным взглядом сидевшую за столом семью, потом поднялся, сделал легкий общий поклон и повел сына в маленькую гостиную, примыкавшую к столовой, – там они могли поговорить без помех. Как и Наталья, он очень боялся, что Николай сейчас сообщит ему о своем намерении жениться на неровне – танцовщице из балета.
Усевшись у горящего камина, Николай, вынув из кармана изящный золотой портсигар, предложил отцу папиросу. Эта вещица, несомненно, сделанная по эскизу великого Фаберже – золото двух оттенков и сапфировая кнопка замка, – привлекла внимание Константина.
– Дар любви? – Он тоже слышал об увлечении сына хорошенькой балериной.
– Да нет, приятель преподнес.
– Примерно этого мы с мамой и опасаемся, – усмехнулся Константин.
Оба засмеялись, но потом Николай слегка нахмурился. Он был не по годам осмотрителен и обладал, помимо мужественной красоты, острым и пытливым умом. Да, таким сыном можно было гордиться.
– Не беспокойся, отец, и не верь сплетням. Это так... маленькая интрижка. Обещаю, серьезных последствий не будет.
– Вот и славно. А что же в таком случае привело тебя сегодня к нам?
Николай отвел глаза от языков пламени за каминной решеткой и посмотрел на отца.
– Нечто гораздо более важное. Я постоянно слышу очень неприятные
