style="font-size:15px;"> На Южном полюсе нашей планеты криминала ошеломительно мало.
– Петя, – вдруг резко обратился ко мне сыщик Рябов, – вам известно кто такой императорский пингвин? Подсказка, он обитает на Южном полюсе.
– Пингвин он и есть пингвин, – раздумчиво ответил я. – Из отряда полуптиц, полурыб. Ни рыба, ни мясо. Что-то вроде прапорщика.
Рябов со свистом рубанул воздух ребром ладони:
– А знаете ли вы, что еще совсем недавно императорский пингвин достигал двухметрового роста, весил же под центнер?
– Что же из этого?!
– А то, – торжествующе произнес детектив, – что теперь императорский пингвин весит всего 46 килограмм, рост же его сократился до метра. Раскиньте мозгами, могло ли это произойти само по себе.
Я насторожился.
– Надевайте свою пятнистую шубу и штаны на ватине, – решительно заиграл желваками Рябов. – Мы отправляемся на полюс. В страну вечных торосов и льдов.
На Южном полюсе мне не понравилось.
Я предпочитаю им клейкие березовые листочки и мечтательные апрельские ухмылки московских краль.
Тут же мне никто решительно не улыбался.
Рябов то и дело играл желваками, а карликовые императорские пингвины продолжали привычную пошлую жизнь, совсем не обращая на меня внимания.
И тут появился Михаил Горбачев.
Он широко скалился. Источал здоровье и радость бытия.
– Привет Рябову и Пете Кускову, – радостно воскликнул он. – Приехали проведать пингвинов?
– Какой там проведать… – обкусывая сосульки с губ, сказал я. – Спасать!
Горбачев снял со спины рюкзак. Открыл его.
В рюкзаке покоилась краснодарская килька в томате, мурманская горбуша, дальневосточные крабы.
– Тоже решил подкормить их, – признался он, поправляя каракулевую шапку.
– Вы думаете, они голодают? – сощурился инспектор.
– Еще как! – из глаза Горбачева выкатилась и тотчас замерзла жемчужная слеза.
– Чьих это рук дело? – воскликнул я.
– Это ваше дело уточнить, почему они на тюремном пайке.
– Петя! – не мигая, посмотрел на меня Рябов. – Вы когда-нибудь были в Московском зоопарке? Вольер с императорскими пингвинами видели?
– Ну?
Вместо ответа Рябов вежливо поклонился Михаилу Сергеевичу:
– Извините, Михаил Сергеевич, дела… В Москву, в Москву!
В столице стояла сырая, промозглая погода.
С дубов и осин с угнетающей методичностью слетал багрянец.
Лупил стылый дождь.
В зоопарке в такое время года гадко.
Вот и вольер…
Надпись кириллицей: «Императорский пингвин».
Однако, что мы видим?
Здесь, в Златоглавой, птички превратились во что-то фантастическое.
– Рост
