отсутствовало, невозможно было совершить хоть малейшее движение, потому что двигать стало нечем. Но самым жутким было то, что я могла осознавать происходящее и как мне казалось, могла видеть кромешную тьму, которая сплющила меня или растворила в этом могильном пространстве. Паника вырастала из неизвестности, и пространство никак не реагировало на мои отчаянные попытки что – либо прояснить. Тогда ужас поглотил меня, я потеряла сознание.
Пробуждение как медленный выход в нирвану. Сквозь дрему чудился аромат морских волн. Под рукой струился прохладный шелк и я не сразу поняла, что касаюсь своего платья, иссиня – черный подол которого струился с дивана блестящими волнами. Все казалось новым и странным, а мягкий звук больших часов успокаивал, облачка на далеком квадратике неба заигрывали друг с другом, веселый шепот двух необычных мужчин радовал, создавая вокруг почти семейную гармонию.
Сэм заметил, что я проснулась и кивнул Фридриху, который тотчас наполнил бокалы кроваво – красным вином. Он нагнулся, поцеловал меня в лоб и протянул бокал.
– Я выпью за твое непознанное желание! – игриво произнес он.
Вино было прохладным с терпковатым и сладким привкусом вишни. Потом Фридрих стал рассказывать нам истории из своей бурной жизни, мы смеялись и милая безмятежность вливалась в мою душу. Я не хотела ничего, я была счастлива и сердце переполненное радостью, выливало ее теплым смехом, но некий таинственный голос из глубины его подсказывал, что и это волшебное действо конечно. Кто – нибудь из нас обязательно скажет заветное слово, которому суждено будет направить разговор, а с ним и настроение в другое русло и вся эта сцена переменится, как меняются узоры в чудесном калейдоскопе при одном легком движении неосторожной руки.
Речь опять зашла о Вагнере.
– Ты скоро увидишь его, – пообещал Сэм. – Он велик и ужасен!
– Почему вы зовете его великим и ужасным? – спросила я потягивая вино.
– Потому что его нет на самом деле, – помахивая бокалом сказал Фридрих. – Есть его вроде как дух и этот дух вытворяет иногда такие коленца, прямо диву даешься!
Я не совсем поняла это и попросила объяснить.
– Он больше не имеет формы, – сказал Сэм. – Он может быть тем, кем захочет.
– И никогда не знаешь наперед, кто или что явится перед тобой, – усмехнулся Фридрих. —Видишь ли, наш Вагнер большой шутник по части переодеваний. Однажды я пришел к Сэму на бокал чая, и каково же было мое удивление, когда я увидел, как наш Сэм азартно играет в покер с белым новеньким унитазом! Я думал, что он рехнулся, но унитаз весело помахал мне крышкой и пробулькал предложение присоединиться.
– А когда он проиграл из него полились какашки! – хихикнул Сэм, затягиваясь сигарой.
Фридрих сдвинул брови и поднес ладонь к губам.
– Не просто полились,
