вильнула рулем влево, обходя разбитый фургон. – Возможно, наши вожди раскинули мозгами и подписали соглашение. Хотя, что оно – пустая бумага. А может, их корабль ошибся местом посадки. Слышала, что он долго висел над Казахстаном.
К Челябинску Ирине ехать совсем не хотелось. Челябинск был слишком далеко. Она знала из новостей, что творится на уральских дорогах и не верила, что ей с Хитровой удастся одолеть и половину пути. Но главным образом не хотелось потому, что этот путь вел совсем в другую сторону от Балтийска, где остались мать и отец. Ирина все еще надеялась хотя бы поговорить с ними по телефону. Об Игоре Гончарове, своем не слишком сердечном друге она почти не думала.
9
За дробовиком поехали сразу – утра ждать не стали. Да и не хотелось ни Лугину, ни Климентьеву ночевать безоружными в квартире при взломанной двери, куда в любой момент могла завалиться банда отморозков. И замученная до смерти девушка в спальне не делала жилище Дениса приятным местом даже для краткосрочного отдыха.
Вопреки опасениям, замок на гараже оказался цел, да и ворота, слава богу, никто не вынес, не разрезал «болгаркой» на железные лепестки. Света не было ни в гаражном кооперативе, ни во всем районе. Вырубили электроснабжение еще до одиннадцати. Только звезд сверкало на небе много-много, как в ту ночь под Рыбино, когда дед Матвей вытащил из кармана газету со статейкой об астероиде. И рядом не блестело под луной озеро с шелестящими на мелководье камышами, а вместо деревьев вокруг чернели призмы полумертвых многоэтажек. Редко в каком окне мерцал огонек свечи.
Денис загнал джип в гараж, выгрузил с заднего сидения вторую палатку, рюкзаки со всякой всячиной и разложил сидения. Ворота прикрыли и спали в машине, часто просыпаясь от выстрелов, остервенелого собачьего лая и сердитых голосов, поочередно ощупывая гладенький приклад «Бекаса».
Климентьев встал раньше мичмана, когда только расцвело. Открыл ворота гаража, впуская утреннюю свежесть, и принялся собирать с полок полезные вещи в дорогу. Интересовал его в основном инструмент: набор немецких ключей, дрель с десятком различных насадок, пассатижи, отвертки, ножовки с полотнами, тяжелый топор и кое-что из плотницкого арсенала – всего набралась столько, что на куске брезента образовалась тяжеленькая горка металла и пластиковых коробок.
– Прошареный ты, Дениска, – заметил Лугин, выйдя из машины. – Никак собираешься новый мир строить после девятого августа. Во, даже гвозди с винтиками не забыл, – он присел на четвереньки, перебирая запаянные в полиэтилен наборы крепежа.
– Угу, – отозвался аспирант, ковыряясь в шкафчике. – Обидно будет, если для нового мира не хватит какого-нибудь гвоздя. Ты не юродствуй: от этих мелочей зависит выживание. Кто сейчас угадает, во что через пару недель превратится мир. Может быть так, что этот гвоздак, – он зажал в замасляных пальцах слегка оржавелую семидесятку, – будет стоить очень дорого. Там банки с тушенкой, – он кивнул куда-то за емкость с тосолом. – Кидай
