целую гору пирожков. Представляешь, как будет счастлива бабушка, когда вернётся домой?! – улыбнулась мама и аккуратно вернула мои ноги на кровать, – Я пошла на кухню пить чай с твоими любимыми круассанами. Если не успеешь вовремя, я всё съем одна.
В её голосе звучали нотки детского озорства и счастья. Не знаю, была ли это защита на всё происходящее или в такие моменты она заставляла себя быть чуть более игривой, чем обычно, чтобы не провалиться в дурные эмоции. В любом случае, таким поведением она очень помогала и мне, и себе тоже. Я уверена.
На меня ободряюще подействовали слова про пироги. Я всё детство пекла их с бабушкой, с бабушкой и мамой, с Муной и бабушкой. Короче, я пекла их со всеми, кого очень люблю, и для тех, кого очень люблю. Но в те дни в бабушкином доме нам так и не удалось испечь даже одного пирожка.
К бабушке мы доехали достаточно быстро. В дороге не пригодился ни телефон, ни блокнот, потому что я уснула почти с первых метров дороги. Я ненавидела машины – одни проблемы: то тебя трясёт, то укачивает, а то отдаёшь бесценные минуты жизни, стоя в бесконечных пробках.
За эти несколько часов сна в дороге мне снова приснилась пустая белая комната, только не было страха. Окно под самым потолком всё также показывало голубое небо. Я всё также одна стояла посреди неё и просто смотрела на стены. В комнате ничего не было, лишь по стене бродил одинокий луч света.
Мне вообще редко раньше снились сны, или я их просто не замечала. Поэтому увидеть в течение нескольких дней один и тот же сон мне было странно. Я списала это на то, что жизнь стала более спокойной и тусклой, поэтому подсознание и рисует картинки в голове, чтобы жилось интереснее. В любом случае уснуть в машине для меня было лучшим решением.
И вот он, тот самый любимый с детства подъезд. Только в этот раз ключи от бабушкиной квартиры звенели по-особенному. Когда мама доставала связку из кармана, я на мгновение прикрыла глаза. В голове сразу смешались все воспоминания. Аромат бабушкиных пирогов с малиной даже сейчас защекотал нос изнутри, а в детстве он обволакивал собой весь подъезд. И какое это было счастье – стать первой, кто попробует бабушкино творение. Первой, не только потому, что это моя бабушка, а больше потому, что она всегда была добра к людям и не отказывала, если замечала чей-то интерес к своей готовке. Особенно она любила угощать ребятишек, которых в доме жило так много, что можно было собрать несколько футбольных команд с персональной группой поддержки.
Среди воспоминаний ожили и будто прозрачные серо-зелёные бабушкины добрые глаза, которые каждый раз встречали меня у открытой двери, сколько бы раз за день я не прибегала домой с прогулки. И даже в более старшем возрасте, когда я могла сама и найти дорогу, и открыть дверь, бабушка ждала меня и крепко обнимала при встрече. Наверно, именно поэтому сейчас синяя дверь на восьмом этаже потеряла всё своё очарование.
В квартире было непривычно тихо и пусто, несмотря на то, что в ней по-прежнему жили два человека. Я не сильно общалась с ними из-за разных внутрисемейных
