шаровидных хризантем, а под ними – носок белого сапога. Поверх воздушных слоёв ткани мягко колыхались складки накидки, напоминавшей оперение мифической птицы.
Над головами людей прокатился тяжёлый вздох.
Повинуясь порыву любопытства, Люи поднял голову и взглянул туда, где у бога должно было находиться лицо, однако увидел лишь маску из зелёного нефрита в обрамлении длинных светлых волос.
По-эту-сторону-гор людей с такими волосами встретить было невозможно. Кроме рода наместника Байшуй, известного на все Восемь Провинций волосами белее снега, остальные здешние люди имели исключительно тёмный цвет волос – различались разве что оттенки.
В груди у Люи ёкнуло. Что-то смутно знакомое попыталось подняться из глубин его существа, но тут же рассыпалось, оставив невесомый осадок.
Люи почувствовал, как глава деревни несколько раз потянул его за рукав, настойчиво призывая что-то сделать. Но он так увлёкся разглядыванием бога, что ничего не соображал.
Бог оказался высок и строен. Скорее всего, подумал Люи, он также был молод – если подобное можно говорить о богах. Юношу снова окружил приятный аромат хризантем, и на этот раз Люи осознал, что он исходил от того, кто стоял перед ним.
Из-под нефритовой маски послышался смешок.
Люи настороженно прислушался. Показалось?
Бог подошёл ближе. Глава деревни перестал тянуть Люи за одежду и медленно попятился назад, длинными полами церемониального пао заметая пыль. Его трясло так, что мотало из стороны в сторону, но этого Люи видеть уже не мог, поскольку всё его внимание было приковано к властелину.
Не заметил он и мёртвой тишины, повисшей над площадью. И того, как солнце опять спряталось за облаками, и в деревне Лэй стало зябко и неуютно, – ведь рядом с богом разливался иной – его собственный свет.
Люи не сразу вспомнил, что нарушил правила церемонии. Когда он спохватился, то понял, что уже несколько минут сидит и таращится на бога, словно перед ним не властелин двух миров, а диковинная картина.
Кровь разом прилила к его лицу и забилась в висках. Люи сжал ладони в кулаки. Что же делать? Бежать поздно, да и некуда. Падать ниц и молить о прощении? Но хватит ли его жалкой жизни, чтобы купить безопасность деревни?
Во рту у него пересохло. Интересно, каким способом бог его убьёт? Люи не заметил при нём ни намёка на оружие. Но такому как он, вероятно, это и ни к чему. Если бы юноша мог выбирать, то он бы предпочёл быструю смерть. Или спокойную смерть во сне – но какой сейчас может быть сон, в самом деле?
Люи нервно рассмеялся про себя и тут же порадовался, что не сделал этого вслух. Ему хотелось разорваться на тысячу частей, метнуться к бабушке Яо и проститься с ней как следовало, хотелось ещё раз сходить на могилу матери и сказать, что скоро они встретятся, хотелось подойти к бедняжке Сяоли и подбодрить её, потрепав за плечо. И в последний раз посмотреть, как дедушка
