голову.
Маргарита Ивановна заставила себя взглянуть еще раз. В груди Евдокии торчал нож, к ножу был приколот клочок бумаги, а пониже ножа, на животе, лежала темно-красная роза, и капельки воды из разлившегося ведра сверкали на ней, как бриллианты. Боясь отпустить Рамзеса, Маргарита Ивановна сделала еще два шага и наклонилась. Клочок бумаги оказался запиской, где жирным черным фломастером было нацарапано: «С днем рождения!».
Рамзес вздрогнул, Маргарита Ивановна почему-то перекрестилась.
Не в силах оторвать глаза от трупа, Маргарита Ивановна вместе с Рамзесом, который вообще уже перестал что-либо соображать (сначала силой выпихивают из лифта, потом не дают обнюхать ненавистную Евдокию, а затем вдруг тащат назад, хотя знают, что собаке срочно нужно выйти), задним ходом поднялась по ступенькам и позвонила во все четыре квартиры первого этажа.
– Кто там? – Голоса у всех сердитые и сонные.
– Вера, Шура, открывайте, соседка это, Маргарита Ивановна, несчастье у нас.
– Чего надо? – Народ нынче недоверчивый, к чужой беде равнодушный.
– Да открывайте вы, Евдокию убили! – в отчаянии заорала Маргарита Ивановна, а Рамзес вторил ей басовитым лаем.
То ли люди усовестились, то ли узнали по лаю Рамзеса, но две двери открылись. Вера Антоновна с сыном выскочили на лестницу, в квартире заплакал ребенок, хлопнула форточка. Тетя Шура в бигудях и в ночной рубашке выглядывала из дверей. Сын Веры Антоновны, здоровый парень, бывший афганец, сбегал посмотреть на Евдокию, мать туда не пустил и пошел звонить в полицию. Тетки в это время охали и причитали, пока Рамзес не напомнил Маргарите Ивановне про пирожные. Пришлось его срочно выводить. Когда вернулись с улицы, на площадке собралась толпа соседей. Полиция приехала быстро, отделение тут рядом, за углом. Прибежал из соседнего дома участковый Павел Савельич, застегиваясь на ходу. У Маргариты Ивановны разболелась голова, да и Рамзес очень беспокоился, поэтому она отпросилась у главного полицейского и поднялась к себе. Встревоженная Зоя уже стояла в дверях, а узнав про случившееся, долго сокрушалась, что дала себя уговорить остаться ночевать. Для бодрости решили выпить кофе. Только сели, явился оперативник с участковым снимать показания. От кофе они отказались, держались настороженно, однако вопросы задавали исключительно про вчерашний вечер и сегодняшнее утро.
Маргарита Ивановна с Зоей честно рассказали про вчерашний Евдокиин скандал с сыном, который никого не удивил, потому что такие скандалы происходили у них раза три в неделю, и про сегодняшнюю дворничихину уборку в полшестого утра. Опер вопросительно взглянул на участкового, тот кивнул, подтверждая. Затем подробно расспросили Маргариту Ивановну, зачем пошла, как вышла из лифта, когда увидела труп и где он находился. При этом опер с сожалением поглядывал на Рамзеса, который смирно лежал в углу кухни на коврике. Вероятно, полиции хотелось устроить им с Рамзесом очную ставку, но не полагалось. Наконец они ушли, и измученная Маргарита Ивановна прилегла на диван.
На следующий
