суп пересолила так, что его невозможно было есть, а ужин и вовсе сожгла в печи. На следующий день все повторилось.
– Хватит кочевряжиться, Дарьюшка! Вон исхудала вся! – строго сказал ей отец на третий день.
Дарьюшка взглянула на него затуманенными глазами и покорно кивнула.
– Я завтра с ночевой в соседнее село еду, буду молодежь тамошнюю кузнечному делу учить. А ты тут давай бери себя в руки. Хватит слезами умываться. Устроила трагедию на ровном месте!
Дарьюшка ничего не ответила отцу, но в ее глазах, которые не высыхали от слез, мелькнул огонек надежды.
На следующее утро Степан запряг коня в сани и уехал, наказав матери следить за Дарьюшкой. Бабка Катерина пришла к ним в дом, по-хозяйски села за кухонный стол и стала взглядом коршуна следить за внучкой. Впервые в жизни у Дарьюшки встрепенулось внутри какое-то нехорошее чувство по отношению к бабке. Злость? Обида? Она пока сама не понимала, но точно знала, что отец взбесился из-за того, что бабка Катерина наговорила ему про нее неправду, что-то плохое и стыдное. И теперь, без вины виноватая, Дарьюшка для них обоих стала плохой, распутной девицей. А раз так…
Девушка вдруг согнулась пополам и зашлась сильным кашлем.
– Чего с тобой? Попростыла? Вечно бегаешь безо всего! – с тревогой спросила бабка Катерина.
– Угу. Вчера ещё начала кашлять, а сегодня как будто хуже стало. Как бы не заразить тебя, бабка Катерина, а то ты и так по ночам плохо дышишь!
Старуха сурово взглянула на внучку, встала и попятилась к двери. Взяв свой тулуп, она сказала:
– Подорожник себе завари, да грудь получше укутай. Со двора чтоб ни ногой! Я тебя проведывать буду.
Дарьюшка покорно кивнула и проговорила:
– Ступай, бабка Катерина. Я сейчас скотине корм задам, заварю себе подорожник и полежу, что-то совсем плохо мне.
Старуха ушла, а Дарьюшка тут же накинула фуфайку, повязала платок на голову, сунула ноги в валенки, но побежала вовсе не к скотине, а за ворота – по тропке к той улочке, где жил Алеша. Вот только дома она парня не застала. На ее громкий стук из двери высунул голову Захар. Он посмотрел на Дарьюшку пьяными глазами, и узнав ее, широко улыбнулся.
– Опа! А невеста-то сама к нам явилась, не запылилась!
– Дядька Захар, я к Алеше. Позови его, – взволнованно произнесла Дарьюшка.
Мужчина причмокнул губами и развел руки в стороны.
– А нету тут Алешки. Опоздала ты, красавица! – громко икнув, выговорил он заплетающимся языком.
– Где же он?
– По соседним селам ушел про работы узнавать, – Захар скорчил недовольную рожу, – Алешка мой, знаешь ли, жениться удумал. Да отец-то у невесты, черт рогатый, бедняком его обозвал. Ну да, такие мы! Бедняки!
Захар вызывающе посмотрел на Дарьюшку, выпятил вперед грудь, пытаясь приосаниться, но чуть не упал на крыльцо.
–Но Алешка, дурак мой, взял и обиделся. Я ему говорю – Алешка, девок-то в деревне полно! Любой песню
