нежелании задерживаться здесь надолго. – Я подумала, мы могли бы напечь колбасок в тесте, – предложила она, отводя внимание от своей возможной ошибки. Шарлотта нахмурилась. – Вегетарианские, – добавила Грейс.
– А… – Шарлотта снова улыбнулась, и Грейс улыбнулась ей в ответ. – Спасибо. Мне правда нужно делать уроки…
– Это не займет много времени, все ингредиенты я уже подготовила. Нам остается только все размешать и раскатать тесто. Может, сделаешь уроки после ужина?
– Хорошо, – сказала Шарлотта.
На кухне Грейс чувствовала себя комфортнее, возясь с противнями, тестом и болтая без умолку.
– Колбаски в тесте – это то, чего мне не хватало бы в первую очередь, будь я вегетарианкой, – призналась она внучке. – Не уверена, какими они получатся с этим заменителем мяса, но я решила, что мы должны попробовать. Еще я натерла немного сыра для сочности и нарубила петрушки для аромата.
Шарлотта внимательно смотрела на нее.
– Спасибо за понимание, – поблагодарила она.
Грейс замерла на месте, пораженная ее словами.
– Мама делает вид, что забывает, – продолжала Шарлотта. – Но мне кажется, она просто надеется, что я перерасту это. А я не перерасту.
– У твоей мамы сейчас очень много забот, – встала на защиту дочери Грейс. – А я пенсионерка. – Она улыбнулась и протянула руку, чтобы робко дотронуться до плеча Шарлотты. – Мне так приятно, что вы здесь. Мне нравится о вас заботиться. О вас обеих.
Шарлотта прикусила губу, чувствуя себя неуютно от прикосновения сухой ладони. Она видела синие прожилки под кожей, грязь под ногтями.
– Тебе не одиноко жить здесь одной, без дедушки? – спросила она.
Вопрос застал Грейс врасплох.
– Пожалуй, что и одиноко, – призналась она. – Но у меня есть друзья. – Она поймала себя на том, что хочет, чтобы ее жизнь казалась интересной, веселой, самодостаточной. – Иногда мы ходим в рестораны. После встреч в нашем клубе по интересам.
– Это здорово, – отозвалась Шарлотта. Она подумала, не рассказать ли бабушке о своем новом друге, но решила, что для этого слишком рано. – Друзья – это очень важно, – сказала она вместо этого.
– И семья, – добавила Грейс, а потом удивилась, почему вместо живого разговора они обмениваются банальностями. Того и гляди, скажет внучке, что дети – это цветы жизни или что-то в этом роде. – Я посадила куст бирючины в саду, – сменила она тему. – Возможно, Хьюго и Пиклю она придется по вкусу. Можешь рвать оттуда столько листвы, сколько захочешь; бирючина – крепкое растение, оно не будет возражать.
Шарлотта не понимала причины, но почувствовала, как в уголках ее глаз защипало от слез. Не зная, как реагировать, она внезапно обвила бабушку руками и положила голову ей на плечо. От ее бабушки пахло землей, тестом и тальковой пудрой.
Грейс очутилась в крепких детских объятиях. Объятиях, пахнущих почвой, деревьями и фруктовым гелем для душа,
