была местного происхождения». Брачные отношения между терско-гребенскими казаками оказали известное влияние на физический тип казака, поразительная красота и крепость которого общеизвестны. Один из авторов писал: «Гребенцы совсем не похожи на обычных казаков. Вроде бы и русские, и в то же время чужие. Обличьем похожи на кавказцев: чёрные как смоль волосы, большие чёрные, с проницательным взглядом глаза, прямой, с чуть заметной горбинкой нос. Редко встретишь русоволосого и голубоглазого». Язык, религию, песни, поверья, обычаи хранили в первозданной чистоте. И совсем другими становились, когда встречали мирных горцев, приезжавших к ним в гости, когда легко и свободно начинали говорить по-татарски. Могли изъясняться по-кабардински, по-ингушски, по-чеченски и на других языках. А знанию языков способствовало аталычество: казаки и горцы по обоюдному согласию отдавали друг другу на воспитание малолетних детей.
Но не всегда отношения между казаками и горцами были мирные. Бывали времена, когда они становились неприязненными. Такой характер они стали принимать в конце XVIII – первой половине XIX века, и виною тому – разделяющая рука самодержавия. Как пишет дворянский буржуазный историк П. Г. Бутков: «В то время наблюдалось правило древних римлян, чтобы для пользы Кавказского края ссорить между собой разных кавказских народов»[8].
С превращением казаков в «оплот государственных интересов» самодержавие, имея целью разжечь вражду между ними и горцами, щедро наделяя казаков землёй, делало всё, чтобы внушить им мысль о превосходстве над горцами, стараясь убедить, что рост их благополучия зависит от «усмирения» и «покорения» горцев. Немалую роль в разжигании вражды к казакам сыграли и представители местного духовенства – «благочестивые таррикатисты», которые возбуждали в мусульманах вражду к христианам.
Всё это, а также и в особенности Кавказская война, нанесло весьма серьёзный удар по добрососедству горцев с казаками.
Однако представлять XVIII и начало XIX века периодом сплошной вражды между терско-гребенскими казаками и горцами неверно. «Если случайные факты не принимать за целое, – пишет А. Фадеев, – то следует признать, что взаимоотношения русского населения Северного Кавказа в XVIII веке остались мирными»[9].
Связи казаков с горцами не прерывались и в период Кавказской войны.
«Казаки, – писал в разгар Кавказской войны Л. Н. Толстой, – уважают врага – горцев – и стремятся наладить с ними добрососедские отношения».
Газета «Кавказ» сообщала: «Свободные жители губернии (Ставропольской), казаки, отставные солдаты, мещане ездят в Кабарду… на работы, строят кабардинцам дома, мельницы, конюшни, разводят сады, делают мебель и разные полезные вещи; жители с любопытством смотрят на их работу и слушают их наставления и замечания. Казаки безопасно ездят в Кабарду прививать оспу детям и взрослым, и народ сам не раз просил местное начальство о назначении ему постоянного оспопрививателя; многие князья просят завести в их аулах училища для преподавания русского, татарского
Бутков П. Г. Материалы по новой истории Кавказа. ч. 2, СПб., 1862; Дон и степное Предкавказье. Изд. Ростовского университета, 1977.
Фадеев А. В. Очерки экономического развития степного Предкавказья в пореформенный период. М., 1957. С. 41.
