мой голос дрожит.
Дайя опускает коробку и бросается ко мне, крепко меня обнимая.
– У меня есть друг, который поможет установить камеры видеонаблюдения и сигнализацию. Слушай, в обычной ситуации я бы сказала все равно вызывать полицию. Но я не знаю, Адди. Ты знаешь, как я отношусь к копам, но я действительно не верю, что они смогут тебе помочь. У меня есть кое-какие связи, и, возможно, мы сможем нанять тебе личного телохранителя или что-то в этом роде.
Я качаю головой, прежде чем она успевает закончить последнее предложение.
– Чтобы он тоже умер?
Она смотрит на меня с укором.
– Это будет не просто какой-то парень с улицы, Адди. Кем бы твой маньяк ни был, он не может оказаться более крутым, чем опытный киллер, ведь так?
– Может быть, – соглашаюсь я. – Но я пока не знаю. Телохранитель, который повсюду будет таскаться за мной, заставляет меня чувствовать себя девицей в беде.
По выражению ее лица я вижу, что она считает будто я сморозила глупость. Я имею в виду, за мной уже таскается отрубающий руки предполагаемый убийца. Что будет, если я соглашусь? За мной будет ходить еще один парень, пока не поймает мою тень? Если это вообще когда-нибудь случится.
Я в отчаянии скрежещу зубами. Не хочу прожить всю свою жизнь с таким приложением, словно с лишней конечностью. А она у меня будет в обоих сценариях. Один будет меня защищать, а второй… Я не знаю. Вредить мне? Любить меня?
В любом случае я не хочу ни того, ни другого.
– Думаешь, Арч мертв? – спрашиваю я, не сумев унять дрожь в голосе.
Она кривит губы.
– Не знаю. Это определенно вероятно. Но также вероятно и то, что он отрубил ему руки и отпустил в качестве предупреждения. Мы не узнаем, пока Арч не объявится… или наоборот.
Я киваю.
– Я подумаю о телохранителе. Сначала давай посмотрим, как сработает эта система сигнализации.
– Ладно, а теперь я собираюсь избавиться от этих рук. Я вернусь через час, и мы напьемся вусмерть.
Мои глаза увеличиваются.
– Дайя, ты не обязана этого делать. Это и так нездорово, и я не хочу, чтобы тебе приходилось…
Серьезность на ее лице заставляет меня остановиться, и мои слова обрываются.
– Я вижу кое-что и похуже каждый день, Адди. Иди в дом, а я скоро вернусь.
Сглотнув, я киваю и поворачиваюсь к своей двери, бросая последний тоскливый взгляд на удаляющуюся лучшую подругу, и задаюсь вопросом, во что, черт возьми, она ввязалась, если каждый день видит вещи похуже, чем отрубленные части тела.
– Они все мертвы.
Эти слова – бомба, взорвавшаяся в моем ухе, прямо как у того судьи в «Законопослушном гражданине».
– Что-что?
– Вся семья Арча была убита. Его отец, два брата, дядя и оба кузена. Подробностей я не знаю, потому что было сработано чертовски чисто. Ни свидетелей. Ни улик. Ничего.
– О боже. Думаешь, это был мой преследователь?
