что именно Джон первым проявил агрессию. Нельзя смиряться со злом, кричало всё в моей душе. Если ты смирился, то это зло ударит снова – по кому-то более слабому, более незащищённому и тогда и ты, кто не сумел дать отпор, будешь виноват в новой атаке. Неловко ладонями с растопыренными, так и не оттаявшими полностью, пальцами, а также затянутыми шерстяным платьем плечами, я вытирала слёзы со щёк. Я собиралась бросить вызов не одной только тёте Рид, но всему дому, кузену и кузинам, слугам, которые всегда были на стороне хозяйки и тоже всегда подозревали меня в том, что такой тихий, некрасивый ребёнок, как я, замышляет какую-то гадость.
В красной комнате очень редко селили гостей, по этой причине она практически не отапливалась. Девять лет назад дядя умер на этой кровати, застеленной белым покрывалом. Странное суеверие тётушки, которое она обычно хорошо прятала, заставляло её не пользоваться с тех пор этой комнатой, как бы оставив её для покойного мужа. Перед смертью он просил её позаботиться обо мне и я, стоя у камина, и глядя на кровать, думала о том, что явно дядя не считает, что его жена сдержала обещание. И о том, не будет ли он возражать, если я сейчас заберусь на эту кровать под одеяло. Это был бы самый быстрый и лёгкий способ согреться – лечь спать на этой кровати. Кто знает, вдруг мои родители заберут меня отсюда, и Бэсси, придя с утра, найдёт только моё хладное тело под одеялом. Наверное, тётя сочтёт себя выигравшей в нашем противостоянии при таком исходе? Или ещё больше испугается, когда ещё один член семьи покинет жизнь в этой комнате?
Я прошлась по комнате, оглядывая красные стены (именно потому комната получила своё название), которые в полумраке, царившем в комнате, казались тёмно-коричневыми. На мне так и оставались уличные ботинки, оставлявшие грязные следы на красном ковре, и, должно быть, назавтра Энн, которая придёт убирать комнату, проклянёт меня до седьмого колена. Но мне будет всё равно, ведь я уже буду сидеть в маленьком сельском домике на Небесах и пить чай со своими родителями.
Я прошлась по комнате ещё разок, собираясь с духом. На самом деле я скорее верила в то, что я проведу отличную ночь в тепле, а завтра перепугаю суеверную тётю, встав из кровати, которой она боялась пользоваться. Ведь это напомнит ей об обещании умирающему мужу, так ведь? Впрочем, и жутковатая альтернатива меня больше привлекала, чем пугала. Как бы ни обернулось дело, моё наказание имело все шансы превратиться в момент моего триумфа.
Эта мысль привела меня в такое возбуждение, что я ещё раз обошла комнату. Слегка отодвинула занавесь и полюбовалось видом из окна, пусть там не было видно ничего, кроме тумана и лунного света. На самом деле я оттягивала момент, боясь вовсе не высокой кровати в центре комнаты (в конце концов, я помнила, что уже несколько гостей переночевало в этой комнате и вышли они с утра не менее цветущими и здоровыми, чем заходили в неё накануне), а момента, как мне придётся снимать ботинки. Хотя пальцы уже двигались нормально, но в суставах всё ещё
