нечто, раздался крик, зашумели кусты, от которых он отскочил и попятился в сторону. Словно пасть шакала вновь пронеслась тень и, поскользнувшись, послушник перевалился через кусты за своей спиной. Если бы он только знал, какую дорогу скрывали эти заросли, к которым вела «Черепашья тропа». За кустами теми был обрыв, по которому и слетел Арамин, запнувшись на черепахах. Кубарем он катился с обрыва по камням и грязи, прямо в тухлое болото у подножия Черной горы.
На какое-то время, упав в болото, послушник потерял сознание, но довольно быстро пришел в себя. Пожалуй, не в первый раз, ему бы пора была задуматься, так ли он невезуч, каковым себя считал, ведь до болотной трясины он не докатился совсем немного. Лежал Арамин теперь на самом ее краю, а вместо всего тела сразу, она пыталась заглотить лишь его правую половину.
Мало того, что посланник Облигиона все еще не утонул, но помимо того быстро пришел в чувство, что позволило ему попытаться выбраться. Протерев глаза, он схватился за голову, которую немало ушиб о ветвь при падении. Голова побаливала, но про боль эту, Арамин вскоре позабудет. Что бы выбраться из болота ему понадобятся все части тела. Первое на что он обратил внимание – это его правая рука, она больно глубоко утонула в трясине. Сделав усилие, послушник вытащил ее вместе с длиннющей прядью прогнивших волос на своих пальцах.
Тут Арамин не выдержал и вскрикнул, но тут же умолк, озираясь вокруг. Несмотря на мрак, нельзя было не увидеть того, что пленило в себе болото и ужасную вонь, что оно издавало. Как только он окончательно пришел в себя, этот зловонный запах въелся в его нос и уже не отпускал, заставляя затыкать себе рот, дабы его желудок не произвел нежелательный выброс своего содержимого.
Однако, как бы послушник не старался, побороть эту вонь не могло ничто и вскоре глаза его покраснели, так, словно в них собралась вся кровь его вен. Столь прекрасному запаху болото было обязано тому, что теперь разглядел Арамин: проломленные и разбитые черепа, руки, ноги и прочие части тела. В той или другой стороне можно было увидеть, чей то оторванный глаз или язык, кости или вырванный позвоночник. Конечно, и прочие прелести были, все было и уши и шеи и пальчики.
Можно сказать, волосы Арамина встали дыбом от увиденного и, застыв от испуга в сидячем положении на гниющем краю болота, он замер, но от очередного вдоха ужасной вони быстро очнулся и хотел было бросится бежать, но вот незадача, ноги его оказались связанны. Послушник потянулся обеими руками к ногам и тогда понял, что вторая рука за что-то крепко зацепилась и, схватив оковы, которые ее удерживали прокричать:
– А! Боги, что это такое!
Оказалось, рука Арамина запуталась в чьей-то гниющей кишке, и как показалось ему самому бесконечно длинной пока он, судорожно задыхаясь ее распутывал. Наконец освободив руки, послушник потянулся к ногам и тогда испугался еще сильнее. Ноги его связаны были веревкой, очень толстой и крепкой. Потянув за веревку, он увидел, как она тянется через болото прямиком
