тонизирующий сок из спаржи и порея?
Так вот что за гадость она пьет! Буэээ. Представив вкус гремучего коктейля, я почувствовала прилив тошноты.
– Эээ… спасибо, в другой раз.
– Тебя искал какой-то парень, – крикнула вдогонку она. – Высокий в красной футболке.
Скорее всего Сэм. Но сил на общение совершенно не было. Вместо этого прошмыгнула в свою комнату и открыла учебник. Одним небесам известно, сколько времени уйдет на домашку.
Элиот.
Проснулся от ноющей боли. Губа пульсировала, саднило грудь. Сквозь узкую щель серых, неплотно задернутых штор, в комнату лился лунный свет и, как прожектор старого кинопроектора медленно просачивался сквозь сумерки комнаты. В скользящих тенях мне чудилось движение, точно я и правда оказался в пыльном кинотеатре, где транслировали черно-белое немое кино. И где я вновь стал десятилетним мальчишкой. Покалеченным, охваченный болью и страхом.
Перед глазами замелькали давно минувшие события. Это был последний завершающий матч сезона. Помню, как несся по полю к заветным воротам. Мяч в руках, ветер свистит, а стадион скандирует мое имя. Как вдруг в одну секунду мир перевернулся вверх ногами. Их было трое. Игроки из противоборствующей команды. Они налетели вихрем, перехватили мяч и понеслись дальше. А я так и остался лежать на траве, даже не понимая, что произошло. Тело пронзила адская боль. Ни вздохнуть, ни пошевелиться. Помню, как корчился, силясь встать и продолжить игру. Даже мысли не возникало остановиться, сдаться. Отовсюду доносились ободряющие крики и свист, но это не помогало. Вскоре надо мной склонились медики. Зафиксировали шею в корсет, а меня осторожно переместили на носилки. Было страшно. Но не за себя. Больше всего на свете я боялся услышать голос отца. Он не постесняется при всех орать, вворачивая в свою речь фразочки типа: «не распускай нюни», «что ты как девчонка», «вставай». К счастью, его на поле не пустили. Увидел его только в больнице, когда доктор невесело озвучил:
– Компрессионный перелом позвоночника.
Звучало, как приговор. Мне предстояло провести на больничной койке минимум три месяца, далее полгода реабилитации. Только после этого врачи вынесут вердикт – можно ли продолжать заниматься спортом. После услышанного отец шумно выдохнул и потер ладонями лицо.
– Как я могу ему помочь?
– Сейчас никак, но в процессе реабилитации ваша помощь и поддержка очень пригодятся.
Отец кивнул. На меня он даже не смотрел.
А я думал только об одном – ему хоть немного меня жаль? Ответ, я получил сразу после выписки. С первой же недели домашнего лечения родитель с завидным упорством принялся ставить меня на ноги. Сквозь слезы, со стиснутыми зубами я учился заново ходить, отрабатывал элементарные движения. Отец расстраивался, вздыхал, разумеется, не обо мне, а о потерянном времени.
После дневных тренировок, ночами меня мучили изматывающие тянущие боли. Они как змеи обвивались вокруг всего тела, вынуждая метаться по мокрым простыням.
