связана, и на том спасибо. Лозман, подлец, опоил меня, подсыпал что-то в чай. Больше, чем уверена, его рук дело.
Теперь понятно, для чего была нужна вся эта история с первой женой. А вот со второй вопрос остаётся пока без ответа. Пьеса с открытым финалом… Вернее, правильнее было бы сказать, что открытым остаётся вопрос со мной. И с Ромой… И тот разговор, который он начал, теперь не кажется особенно приятным. Собственно, он и так уже дал понять, какими видит наши отношения…
Ладно, сейчас есть вопросы поважнее. Для чего меня сюда притащили? И что со мной будут делать? В груди пусто, а тревога не даёт ни на чём сосредоточиться, как перед экзаменом…
Я поднимаюсь на ноги и пробую сделать пару шагов. Порядок, ходить могу. Туалета нет, и вот это не очень хорошо. Подхожу к двери и прислушиваюсь. Тихо. Осторожно нажимаю на дверную ручку. Заперто. Ну, а чего я хотела… Иду к окну.
За ним двор большой усадьбы с красивым садом и с большой огороженной территорией. Я замечаю КПП с охранником, собаку, машины, чёрный микроавтобус. Я, судя по всему, на третьем этаже, прыгать рискованно. Можно было бы попытаться влезть на крышу и дать дёру, но как пробраться за ограду?
За дверью раздаются голоса. Ой-ой, лучше бы притвориться спящей. Я бросаюсь к дивану, но не успеваю, и дверь распахивается, когда я нахожусь у стола. В комнату заходят Лозман и Сурганов. Всё логично. Логично, но крайне неприятно, ну что за скотина этот Лозман…
– Наконец-то – говорю я, беря в руки кий. – Я тут жду-жду. Ну, с кем первым разделаться?
Они останавливаются, глядя на меня с некоторым изумлением. Я указываю рукой на белые шары, выставленные красивым треугольником:
– Посмотрим, на что вы пригодны.
А у самой сердце, как мотылёк, мечется порхает, да всё не может вырваться на волю. Кажется, я переборщила. Холодные медвежьи глаза Сурганова наливаются кровью.
– Я не пойму, тебе цирк здесь что ли? – рычит он.
Лозман, стоя чуть позади него делает мне предостерегающие знаки, мол стой, притормози. Сказать легко и даже знак подать нетрудно, а вот попробуй притормози, когда голова от страха не работает. А мне действительно страшно. Сурганов, похожий на бородатого ассирийского быка с бешеным взглядом и раздувающимися ноздрями не самое спокойное зрелище.
Он делает несколько шагов и, приблизившись вплотную, нависает надо мной. От него и пахнет быком. Я чувствую животный запах, смешанный с запахом восточных благовоний. Это тоже пугает. Угроза, ощущается прямо физически.
– Цирк, думаешь? – повторяет он.
– Если судить по участникам шоу, то да, можно так подумать, – говорю я, сжимаясь от страха.
Что я несу! Это с перепугу…
– Тимур, Тимур, не горячись, – вступает Лозман.
Тимур резко к нему поворачивается и цедит сквозь зубы:
– Скажешь, когда спросят, а сейчас завали хлебало пока что.
Как-то не очень ситуация, честно говоря, но я человек с разбитым сердцем, и мне терять нечего.
– Вы бы сами завалили, Тимур Сергеевич, своё… не знаю что там у вас. Вы же понимаете, план ваш, по меньшей мере, недальновидный и тупой, если уж откровенно говорить.
Иду ва-банк, я ведь и в помине не знаю, что у них за план.
Его чёрные глаза расширяются, как от инъекции адреналина, и в тот же миг я получаю не сильную, должно быть, по его меркам, оплеуху. Я отлетаю в сторону, выронив кий, и падаю на спину. Оказывается, всегда есть, что терять.
Сурганов подходит ко мне, перешагивает и останавливается прямо надо мной. Я лежу у него между ног, и из этого положения он выглядит особенно страшно.
– Думаешь, если в прошлый раз с х*я моего спрыгнула, то всё, история так вот вязла и закончилась? Нет, это значит, что история только началась. Я с тобой позанимаюсь, готовься. Узнаем друг друга максимально близко. Прямо сейчас и начнём. Он тянется к ремню и очень медленно его расстёгивает.
Признаюсь, выглядит это всё крайне паршиво и сердце у меня стучит всё быстрее. Да нет, я не верю, он, наверное, просто хочет меня запугать, а на самом деле ничего такого не планирует.
– Тимур, – не оставляет попыток Лозман. – Наша цель не она, это лишь инструмент. Помнишь, о чём мы говорили?
– А одно другому не мешает. Я заберу у Рыкова свои активы, и девку его отдеру так, что она месяц пошевелиться не сможет, если выживет. А его самого пущу по миру. Что тебе не нравится? Заберу своё и прихвачу кое-что его. Можешь тоже её трахнуть, но только после меня. Я слышал про твоё пари, думаю тебе тоже есть, что выяснить с этой бабой.
Он говорит это всё, глядя на меня и недобро улыбается.
– Ну, хули ты лежишь? Раздевайся давай,
