и повесился.
– Можно сличить почерки, которыми написаны стихи и записка, – предложил я.
Следователь досадливо скривился.
– Не вижу особого смысла. Мы и так потеряли много времени. Семенов! Давай сюда протокол.
Взяв у пристава бумагу, следователь передал ее на подпись Ане. Девушка вопросительно взглянула на меня. Я мог бы ей посоветовать не подписывать протокол, требуя более тщательного расследования, однако не сомневался, что оно будет проведено спустя рукава и результата не даст. Поэтому просто отделался пожатием плеч. Так что Аня протокол подписала.
Когда следователь, доктор и пристав ушли, Аня снова повернулась ко мне. В глазах у нее стояли слезы.
– Это нечестно, – сказала Аня обиженно. – Мой брат… он не заслужил этого.
Я вздохнул.
– Как я напишу маме с папой? Как я им все это скажу?
Нижняя губка у нее задрожала. Мне было жаль ее, однако поделать я тут уже ничего не мог.
– Есть ли у вас деньги на похороны? – спросил я, доставая бумажник.
Она помотала головой.
– Вот, примите от меня. Здесь немного, но хоть что-то. – Я положил несколько кредиток на стол.
– Нужна ли вам еще какая-то помощь?
Аня беспомощно взглянула на меня.
– Спасибо. Только одно. Вы не могли бы передать Надежде Петровне, что я сегодня уже не приду?
– Конечно! Прямо сейчас схожу и передам.
Аня заколебалась, а потом, шмыгнув носиком, продолжила:
– Я сказала им не все.
– Да?
– Есть кое-что, о чем я не сказала. Это касается Надежды Петровны.
Я удивился. Каким образом Ламанова оказалась впутана в это дело?
– Когда Юра рассказывал про этих мужчин… тот – молодой – похвастался, что их платья шились на заказ у Надежды Петровны.
– Вот так так?
– Ведь это теперь не важно? Я правильно сделала, что не рассказала об этом?
– Совершенно правильно.
– Хорошо… – Ее плечи совершенно поникли.
Я так и оставил ее – маленькую, поникшую, сидящую на табурете, с которого ее брат шагнул в мир иной. Наедине с телом несчастного поэта, имя которого мир так никогда и не узнает.
Решив не брать извозчика, я пошел пешком, раздумывая. Кажется, загадка, о которой давеча мне говорила Надежда Петровна, разгадана, хотя сама разгадка ей явно не понравится. Понятно, что некие мужчины для своих развратных игрищ заказывали Ламановой платья через подставных женщин. Впрочем, таких извращенцев не должно быть много – чтобы заказывать у Надежды Петровны платья, надо не только иметь туго набитый кошелек, но и обладать неким извращенным чувством прекрасного.
За всеми этими размышлениями я совершенно забыл о том, что час-то уже поздний. И потому сначала несколько раз дернул дверь ателье, прежде чем сообразил: оно уже закрылось. Но тут за стеклами
