затараторила лейра. Но все-таки смазала впечатление – не утерпела и, заметив собравшуюся у лестницы прислугу, прикрикнула: – Что вы тут топчетесь? Агги, бери Лию и сейчас же собирать вещи госпожи Ирены. Остальные – что, работы нет?
Агги, тощая и высохшая словно жердь, была наперсницей и личной горничной хозяйки, а еще распоряжалась прислугой, в качестве экономки. Получив указание лейры, карга схватила растерявшуюся Лию за руку и потащила прочь.
Неужели лейра догадалась? У Рены упало сердце. Она-то надеялась, что в суете отъезда о младшей горничной позабудут, и Лия потихоньку улизнет из дома, чтобы разыскать Яна и вручить ему записку.
«Светлые девы, помогите Лие добраться до Яна!»
Однако надежда, что служанка сумеет вырваться из дома, стремительно таяла. Слишком хорошо Рене была известна хватка Агги.
Следом за разочарованием навалились безнадежность и апатия. Показались неважными и обиженная холодность графа, и желание отца поскорее избавиться от неё. Гневаться нужно только на себя. Она вдруг удивилась, что столько лет жила с этими чужими людьми и даже считала себя счастливой, находя отдушину в садоводстве. А на самом деле просто убегала от реальности. В смирении и дочерней покорности нет ничего хорошего, потому что именно они привели ее к сегодняшнему печальному итогу, когда её против воли выдают замуж. Разозлилась на себя за бездействие. Оправдания, что желала быть послушной дочерью и следовала велению долга, казались лицемерием. А еще впервые поднималась злость на мать – зачем та, убегая от мужа, не взяла с собой маленькую дочь и обрекла ее тем самым на жизнь с ненавистной мачехой?
Стоп! На кого она злится? И не бесплоден ли гнев? Нужно действовать, а не перекладывать вину на других. Бежать от ненавистного жениха! Не покоряться воле мачехи!
Да, разумеется, общество будет на стороне ее родителей и графа, но не всё ли равно?
И вдруг пришло отрезвление. Нет, не всё равно.
Перед Яном сейчас открыт весь мир, он подающий надежды молодой аристократ. Скандал, несомненно, отразится на его будущем, и, может быть, через несколько лет любимый упрекнёт Рену за то, что лишила его блестящих перспектив.
Что же делать? Рена в панике кусала губы и вновь опустила вуаль, чтобы скрыть волнение.
Входная дверь открылась, пропуская в холл незнакомого слугу в серо-голубой ливрее.
– В чём дело? – строго спросил граф.
– Ваше сиятельство, в поместье снова прибыли посланники герцога Холдера, ищут вас.
Понт-Аруа потемнел лицом.
– Тхар, как некстати! Ни под каким видом не говорить, где я! – приказал он, слуга поклонился и вышел. А граф повернулся к встревоженной лейре Селезии: – Они не смогут помешать нашим планам. Никто не будет искать нас в храме Теи. Вещи моей супруги должны быть готовы к вечеру, я пришлю адрес, куда их отправить.
Он обернулся к Рене и любезно предложил ей увечную руку:
– Прошу, моя дорогая!
