поддержка, благодаря которой существовал их бар, – вспоминал один из друзей семьи. – Сами подумайте, что значит владеть баром во времена «сухого закона». Не стоит обманывать себя – без влиятельных знакомых в соответствующих кругах такое заведение не продержалось бы. А Долли – та за словом в карман не лезла. Неустрашимая была женщина!
Долли сама работала барменшей, и действительно, остроумия и сарказма ей было не занимать. В то же время к ней шли за советом. И за помощью в поисках работы – имея связи, она могла в этом посодействовать.
Долли знала в Хобокене буквально каждую собаку и охотно бралась за трудоустройство знакомых. Предприимчивая, амбициозная, державшая нос по ветру, Долли уже через несколько лет стала членом Демократического комитета. Благодаря своей общительности и уверенности она добилась соответствующей репутации в Хобокене. Например, к ней обращались политики из числа ирландских иммигрантов, если им нужны были голоса обитателей Маленькой Италии на выборах. Долли организовала не менее шестисот голосований в своем районе – немногие могли похвастаться такой степенью влияния. Словом, власть у Долли была – и она ею активно пользовалась.
Она неплохо владела английским языком, а также несколькими диалектами итальянского. В те времена и в той обстановке это было редкостью. Однако ладить с Долли удавалось не всем. Она грешила предвзятостью суждений и свысока смотрела на представителей «низших классов». Если уж вобьет себе что-то в голову – попробуй переубеди! Как-то Долли надумала баллотироваться на пост мэра Хобокена. Марти восстал против этой затеи. Он был уверен, что высокий пост окончательно испортит характер жены, а с такой властью ей просто не справиться. В итоге Долли так и не выдвинула свою кандидатуру.
Читатель видит: в Хобокене для слабаков места не было, а все иммигрантки из Италии сталкивались с практически одинаковыми вызовами. Лишь сильная и волевая женщина, наделенная здравым рассудком, предприимчивостью и воображением, могла в полной мере ассимилироваться в этой среде. Создания деликатные, осторожные, хрупкие оставались в Италии, где вели жизнь спокойную, расписанную по часам от рождения до смерти. Сильные, амбициозные женщины вроде Розы Гаравенте, матери Долли, и самой Долли жаждали большего. И чувствовали, что заслуживают большего. Неудивительно, что в их орбиты попадали такие же сильные и амбициозные мужчины.
– Никогда ни от одной женщины я не слышала столь грязных ругательств, как от Долли Синатры, – вспоминает Дорис Коррадо, библиотекарь из Хобокена. – Однажды мы веселились на вечеринке, а за окном шел дождь. И вдруг Долли врывается и кричит: «Господи Иисусе, Пресвятая Дева! Что за дерьмовая погода! Будто мерин с неба сс. т, так его и так!» Долли всегда то медоточивое что-нибудь поет, а в следующую минуту возьмет да и выдаст «твою мать» или «такой-разэтакий».
Американки итальянского происхождения действительно могли со стороны показаться очень
