нужно больше, чем твое слово. Мне нужно обещание. – Я замолкаю на несколько секунд. – Мне нужен вечный обет.
Кобра открывает рот от удивления, и в этот момент над нами раздается раскат грома.
– Бинти, ты же не хочешь сказать, что…
– Таково мое условие.
Она хмурится.
– Ты хоть представляешь, какая сила заключена в таком обете? – спрашивает она. – Вечный обет для дарадж священен, это обязательство на всю жизнь.
– Именно.
Кобра нервно оглядывается и кивает:
– У меня нет материалов, необходимых для ритуала. Мне нужно время.
Я прищуриваюсь:
– Вранье.
Улыбка медленно расползается по ее лицу. В этот момент я поверить не могу, что кто-то не видит, кем эта женщина является на самом деле – змея, свернувшаяся в корзине, хитрая и опасная. К моему неудовольствию, в ее глазах мелькает отблеск гордости.
– Я хорошо тебя учила, – одобрительно произносит она. – Тогда давай начнем.
Она достает из надорванного кармана туники маленький мешочек, который гремит, когда она его трясет. Она наклоняет его, и из него сыплются какие-то белые обломки. Я инстинктивно понимаю, что это, и внизу живота поднимается горячее чувство дурноты.
Кобра крепко сжимает кости в кулаке, затем со сверхъестественной скоростью преодолевает разделявшее нас небольшое расстояние, заполняя воздух запахами земли и дешевого пальмового вина. Я отшатываюсь, но она успевает схватить мой кинжал, и я шумно вдыхаю.
– Дай руку, – приказывает она.
– Которую? – Когда она так близко, мне сложнее сохранять самообладание.
– Не важно.
Повинуясь непонятному импульсу, я протягиваю ей правую руку. Воздух рассекает серебристая вспышка, я чувствую укол, и на моей ладони расплывается алое пятно – между большим и указательным пальцами. Прежде чем я успеваю отреагировать, Кобра таким же быстрым движением рассекает свою ладонь, а затем хватает мою руку и прижимает наши раны друг к другу. Ощущение омерзительное – теплое, мокрое и липкое, – но она не отпускает, словно это обычное рукопожатие. Затем она наклоняется ко мне и низким голосом произносит:
– Они сейчас смотрят на нас – все они.
Во рту становится совсем сухо. Кобра известна своими трюками и уловками, но что-то подсказывает мне, что на этот раз она не врет. Мы по-прежнему одни – здесь, на западной пограничной тропе, – но я чувствую, что на нас смотрят. Кто-то. И еще кто-то. Много взглядов. Я переступаю с ноги на ногу. Мне рассказывали, что дараджи иногда призывают своих предков во время ритуалов. Однако до этого момента я не верила в это.
– Уверена, что хочешь этого? – Ее усталые глаза встречаются с моими, и я чувствую, что в вопросе Кобры скрывается сразу несколько смыслов. – Когда я начну, пути назад не будет. – Я хорошо понимаю, насколько серьезна моя просьба и каковы ее последствия. Но когда я смотрю в глаза Кобры, то вижу не их. Вместо них я вижу глаза дочери, в которых сияет
