глянул на наручные часы. – А сейчас девятнадцать сорок пять. Слушай, а давай пивка попьем. У меня выходной и жена с дочкой к мамаше уехала. Я вон, смотри, как затарился, – кивнул он на свои покупки, которые тщательно разбирала кассирша, пикая своим аппаратом.
Наличие там двенадцати бутылок пива, соленых сухариков и чипсов не оставляло сомнений, что Салов и впрямь решил хорошенько расслабиться.
– Я не пью, ты же знаешь, Санек, – решил отказаться от приглашения Михаил. Ему было неприятно возвращаться к армейским воспоминаниям и бередить еще не зажившие в душе раны.
– А ты у меня тут крепче пива чего видишь? Разве это питье? Так, затравочка для расслабухи нервишек. Давай, пошли. Да и разговор у меня к тебе есть. Давно уж хотел, да все не решался. А тут вдруг ты. Как судьба. Ну?
– С вас восемьсот семьдесят рублей тридцать копеек, – прервала его кассирша, перекладывая в другую корзину пачку сливочного масла.
Салов отсчитал деньги. Бросил на железную тарелочку, звякнув тремя десятикопеечными монетами, и стал упаковывать продукты в большой полиэтиленовый пакет. Но все не помещалось.
– Дайте еще пакетик, – обратился он к миловидной кассирше. – А что вы делаете сегодня вечером? Не хотите присоединиться к компании таких орлов, как мы? – кивнул он в сторону Михаила и засмеялся, хлопнув себя по брюху.
Кассирша хихикнула, потупив глазки, и стала пересчитывать деньги:
– За пакет с вас еще четыре рубля.
– А за поцелуй? – не унимался Салов. – Короче, Мишаня, я тебя на улице жду. Закрывай лавочку.
Михаил посмотрел ему в спину. «Какой еще разговор? Салов никогда треплом не был. Чего ему от меня надо? Или все-таки сходить?»
В квартире Салова царил такой беспорядок, что Михаилу пришлось перешагивать через разбросанные повсюду вещи. Наверное, жена собиралась впопыхах. А может, просто плохая хозяйка. «Не то что моя Галочка», – подумал он, устраиваясь за пластиковым, сплошь заляпанным жиром столом.
Салов водрузил на него четыре бутылки пива, остальные же сунул в морозилку.
– Так, холодненькое будет. Ага, вот, – высыпал он сухарики в глубокую тарелку, а пакеты с чипсами даже не удосужился раскрыть, бросив рядом. – А ты пожрать че-нить хошь? С работы ведь, – заботливо поинтересовался суетливый Александр. – Мне тут Валька борщеца оставила.
– Нет, спасибо, – вежливо отказался Родин, брезгливо глядя на гору грязных тарелок в раковине.
– Вот кайф, представляешь! Их две недели не будет. Ну, а ты как? Рассказывай. – И он, откупорив пол-литровую бутылку, пододвинул ее к Михаилу, не предлагая даже стакана.
– Да нормально, Саша. Чего там. Во всяком случае, честь никому отдавать не надо. Почувствовал себя свободным человеком.
– Завидую. Нет, правда. Ты знаешь, как они мне тоже все осточертели… Рожи их видеть не могу. Кстати, твоего
