style="font-size:15px;"> – Завийского. Это следователь по особо важным. Приехал расследовать исчезновение Селюгина. Там и полагали, что найдет убийц, потому и не спешили докладывать. Вот…
– А нашли его? Голову?
– Именно.
– А остальное?
– Ищут. Третий день уже как.
Стало быть, шансов, что найдут немного. Интересно. Настолько, что раздражение отступает, а я чувствую азарт.
Охота.
Снова.
И с трудом сдерживаю улыбку. В ней изрядно безумия, и потому меня здесь тоже опасаются, чуть меньше Девочки.
– Софья с нами хочет.
– Хорошо, – Одинцов думает недолго. – Она при управлении не числится. Разрешить не могу. Запретить тоже.
Вот врет. Не краснея врет. Мог бы и запретить, и уговорить. Софья его слушает.
– Мне будет спокойней, что она с вами… и вот.
Одинцов вытащил связку одинаковых белесых камней.
– Носить, не снимая. В случае если ситуация выходит из-под контроля – разбить. Распоряжения начальнику жандармерии я отправил. Так что помощь придет. Но…
Особо рассчитывать на нее не стоит.
То есть, дураков нет нарушать прямой приказ, но и выполнить его можно по-всякому. Может, не нарочно, но Одинцов прав – всякое случиться может. Особенно там, близ границы.
– Альбит? – Бекшеев взял белесый кругляш в руку. На камешек-голыш похож, из тех, рекой вылизанных, что порой попадаются.
– Несущий контур – да, сердцевина – измененное серебро. Последняя разработка. В капсуле – заряженная пыль. Осядет на коже, на одежде, волосах. Этот маяк далеко не работает, но на сотню миль направление даст.
Хорошая штука.
И я молча протянула руку.
– Как-то вот… – Одинцов вложил камень. – Не знаю. Осторожней там, что ли… хоть самому отправляйся. Веришь, нет, предчувствие у меня на редкость поганое.
Верю.
Еще как верю.
Я ведь сон снила. И потому смотрю на Бекшеева, а вижу треклятую голову в гробу. И главное, гроб-то плохонький, наспех сколоченный. Не по чину такой.
Дрянные мысли. Несуразные. Но и отделаться от них не выходит. А потому предлагаю:
– Может, останешься? Там связь наверняка нормально работает. В Городне так точно. Да и села окрестные давно на проводах. Будем созваниваться. Тебе ехать ни к чему.
– Да… нет. Устал я тут.
И улыбнулся виновато.
Одинцов же отворачивается. А ведь может приказать. Может. Но не станет. И спасибо ему за это.
– Туржина возьмите, – взгляд у Одинцова тяжелый. – И думайте. Надо расширяться. Заявок приходит столько, что… не справитесь сами.
В этом он тоже прав.
Надо.
– Подумаю, что можно сделать, – к счастью, начальником у нас все-таки Бекшеев – я на сем чудесном посту две недели только и продержалась, едва на Дальний не сбежала. Бекшеев тоже не больно-то рад, но он в отличие от
