давлю. Зачем спросил? Ну какая мне разница, от чего именно она умерла. Какая вообще теперь разница?
– Ты мне веришь? – спросил отец. – Доверяешь мне, как самому близкому человеку?
Вот это вопрос!
– Да, конечно.
Отец сел и потер виски, явно сомневаясь, рассказывать или нет. Наконец решился.
– Тогда слушай. Поехали мы на выходные в загородный дом, посидели вечером, вина выпили, в общем, нормально всё было. И спать легли, а утром Лидия уже не проснулась. Я не осматривал тело. Просто позвонил в «скорую», вызвал бригаду из частной клиники знакомого. Думал, вдруг, ну, это кома какая-то, что если она еще жива? Такое вот у меня состояние было. А они осмотрели: на теле гематомы. Даже на лице след от удара есть. Вскрытие уже потом сделали – повреждение внутренних органов. Кровотечение. Я не понимаю, откуда. Вечером спать ложились, всё с ней нормально было. Я бы заметил.
Ничего себе!
Отец не сводил с меня взгляда. В его глазах зажглись огоньки безумия.
А с ним точно всё в порядке? Что несёт-то? Может, бредит уже? Или хочет таким образом рассказать мне, что это он мачеху убил?
Я почти не виделся с ним эти годы. Он вообще теперь, может, стал другим человеком. Даже по коротким встречам я замечал, что отец начал вести себя жёстче. Деньги эти, погоня за наживой. Они меняют человека.
– Не смотри на меня так, Андрей, – прошептал он. – Я знаю, ты думаешь, что это я её убил. И они так подумали. В клинике! Мне им заплатить пришлось! Чтобы они указали как причину смерти сердечный приступ. Но я этого не делал! Не убивал! Слышишь, не делал! Зачем бы я тогда тебе всё это сейчас рассказывал?!
Он потянулся через стол и схватил меня за руки, сжал их сильными горячими пальцами.
– Не знаю, как так получилось! Но я в своём уме. Никогда даже мысли не допускал ударить Лидию!
– Хорошо, пап, я тебе верю. Спокойнее. Ты не виноват, – я попытался освободиться от цепкой отцовской хватки. Надо как-то его успокоить. Он просто не в себе. Да и я, если честно, тоже. Деньги, значит, всё решают. Заключение врачей тоже. В принципе, я в этом не сомневался, сейчас можно купить практически всё. Но когда таким становится твой отец…
– Я почему тебе это рассказываю, – он отпустил мои руки, отстранился и откинулся на спинку стула. – Всё тайное рано или поздно становится явным. Может пойти слух. Лучше ты от меня узнаешь, чем от кого-то из этих… родных со стороны матери. Они же с самого начала Лидию терпеть не могли. Или от конкурентов. Жизнь сильно изменилась за эти годы. У меня есть недоброжелатели. Сам понимаешь: бизнес. Так вот, запомни: я этого не делал.
Ага, а как же тогда так получилось? Хорошо хоть, успокоился.
– Да, пап. Я понял. Я на твоей стороне. Что бы ни случилось.
– Не веришь, значит? – отец сощурился. – Никто не верит.
Он опустил голову и закрыл лицо руками.
– Ну, она могла упасть в ванной. Потом вернуться и прилечь, – пробормотал я. – Звучит не очень правдоподобно, но иначе
