что он в замешательстве.
Они вдвоем прошли под ветвями смоковницы, затем поднялись по лестнице и оказались на крепостной стене над диким отвесным склоном. Внизу приглушенно пенился белый жгут реки.
Взгляду предстали развалы и грани гор, сочные полосы хвойных лесов, серо-синие дали в просветах хребта и столкновение облачных масс, осиянных закатом.
– Нет, – услышал граф голос хозяина замка, обретший значительность, – нет, граф, не это я думаю вам показать. Посмотрите…
Де Плантар посмотрел. Стена, повторявшая очертания скалы, выглядела неприступной. Под ней были бездны. Через каждые тридцать шагов меж ее зубцами стоял фидаин со сложенными на груди руками.
Решив, что ему демонстрируют оборонительные достоинства замка Алейк, граф заметил:
– Нет крепостей, которые нельзя взять…
Он некстати вспомнил фонтан, посреди сада. В самом деле, откуда на голой скале столько свободной воды? Как брать такую крепость? Но усилием воли он отогнал эти мысли.
– Крепость сильна не стенами, а защитниками, – негромко произнес Синан.
– Доблесть твоих людей известна всей Палестине, – сказал граф, стараясь, чтобы его слова прозвучали иронично.
Старец не мог не знать, что у его фидаинов в Святой земле, да и на всем Востоке, слава отнюдь не рыцарей, а убийц, – но перед лицом, христианского воинства они – горсть.
Синан медленно пошел вдоль крепостной стены к ее выступу. Посол невольно следовал за ним, говоря:
– Сила сарацина в его гибкости и ловкости, но в них же и его слабость. Ибо гибкий – не упорен, ловкий – не решителен. Христианский рыцарь – не только гора железа, но и гора доблести, духа. Сравни оружие. Меч рыцаря прям и победоносен, сабля сарацина изогнута и лукава.
Властитель Алейка добрался до нужного ему места. Треугольный выступ слегка возвышался над стеной, и стоявший на нем фидаин был виден всем, охраняющим эту часть крепости.
– Мне приходилось слышать подобные речи, граф, – сказал Синан. – Я мог бы ответить, но не стану тебя утомлять рассуждениями. Ибо сказано: «Услышанное входит в уши, увиденное входит в сердце».
С этими словами он обернулся к стоявшему в тридцати шагах фидаину и провел ладонями по лицу, будто совершил омовение. Юноша, не раздумывая, прыгнул с крепостной стены в бездну.
Посол молчал. Синан повторил опыт. Второй воин в белом тюрбане бесшумно сорвался с места. Потом третий, четвертый. Ни один не замедлил.
Закончив демонстрацию, Синан направился к лестнице в сад. Граф де Плантар не сразу смог оторвать железные сапоги от гранита не потому, что они стали вдруг тяжелы. Его руки сами собой сложились и потянулись к лицу, повторяя движение Старца Горы. Но, опомнившись, он опустил их.
Когда граф наконец спустился в сад, Синан ждал его, держа клетку с голубями.
– То, что ты видел, это – ответ твоему королю. Возьми этих птиц. И впредь, прежде чем
