взгляд от линии горизонта, на которой исчезает черное полотно асфальта, сливаясь с ровной полоской безоблачного неба.
– Истинные… никогда и не думали покидать свою страну. Это считалось странным и глупым желанием. За пределами Траминера для меня серая зона, и… так странно быть тут, на границе. Нас что, не остановят? И так просто можно ее пересечь?
– Сейчас – да. Когда была революция, границы были закрыты, но после падения Траминера в этом больше не было нужды. Сейчас настолько ужасная ситуация на улицах и в правительстве, что можно просто уехать. – Нока сама не замечает, как голос становится мягче.
Все-таки сейчас она Фандера почти понимает.
Он кивает ей и перехватывает руль.
– Там начинается территория Экима. Вероятно, мы заночуем в маленьком городке на окраине, он будет по дороге. – Она смотрит на время, оценивает высоту солнца и пожимает плечами. – Да, думаю, что нет смысла ехать дальше. Утром выдвинемся, и следующей целью станет Аркаим.
– Рейв, мой друг, мечтал об Аркаиме.
– Да, я знаю Рейва, – улыбается Нимея. – Теперь он и мой друг тоже.
– Правда? – Фандер поворачивает к ней голову. – Я смутно помню, что ребята были на кладбище… Но они ко мне не подошли.
– Нет, не подошли.
– Они мне не доверяют.
В который раз уже звучит эта фраза? Фандер явно использует ее как замену старой шутки, призванной разрядить обстановку, потому что при этих словах по его губам пробегает улыбка, но тут же прячется.
– Нет, просто им нужно было скорее похоронить пустой гроб, пока ты утешал еле живую Омалу и тащил ее в машину. Надо было действовать быстро. Но они приехали на твои похороны…
– Где они сейчас? – Он будто оттягивает момент, прежде чем придется пересечь границу.
– Рейв в Дорне. Лис в Бревалане. Якоб не рассказывал о своих планах.
– Ясно. Значит, Эким. Потом Аркаим.
– Потом Дорн.
– Там живут Рейв и Брайт Масон. – Он улыбается.
Рейв Хейз – один из его лучших друзей, Брайт Масон – подруга Нимеи, и они вместе живут в Дорне.
– Да. А потом будет хуже. Черные Земли.
– Я слышал о них… – Он хмурится, а Нимея, чувствуя нарастающее раздражение, следит за тем, как ожесточается и напрягается лицо Фандера. Если Хардин сейчас начнет ныть, что ему страшно, она его прикончит, притащит в Имбарг труп и предъявит его как входной билет.
– И только потом мы попадем в Имбарг.
– Понял, – кивает Фандер, прекращая задавать глупые вопросы.
Повисает тишина. Хардин смотрит на горизонт, Нимея – на Хардина. Его спокойствие вызывает волну облегчения. Она готовилась к худшему.
– Неужели ты никогда не хотел уехать? – наконец восклицает она, признав, что не в силах разгадать этого человека.
– Нет…
– А Энграм мечтал. Мы с ним катались несколько раз за границу Траминера,
